И было решено его проучить.
А Василь Васильич ничего об этом не знал.
Как-то раз, ничего не зная, пришёл он в булочную, чтобы купить хлеба. Продавец любезно улыбнулся и дал ему батон в новой упаковке.
– Красивая упаковочка, – сказал он.
Принёс Василь Васильич батон домой, развернул, а там два куска стирального мыла.
Страшно рассерженный, прибежал он обратно в булочную.
– Что вы мне продали? – закричал он.
– Я?! – удивился продавец. – Я никогда ничего вам не продавал. Я вообще в первый раз вас вижу.
– Как вам не стыдно! Это мыло! – закричал Василь Васильич, но продавец только поднял брови.
Василь Васильич вызвал директора и показал ему мыло.
– Как это называется? – спросил он.
– Это называется: «дураков надо учить», – хладнокровно ответил директор. – Впрочем, у нас булочная, мылом не торгует, мы вам ничего не продавали, вы у нас ничего не покупали. А доказать вы всё равно ничего не можете.
Василь Васильич разволновался. Так разволновался, что у него начало колотиться сердце. К тому же вы, наверно, помните, что он стал очень толст.
Выйдя на улицу, он понял, что от волнения не может идти. Неподалёку стояло такси.
– На Садовую улицу! – крикнул Василь Васильич шофёру, падая на сиденье.
На Садовой улице стоял тот дом, где Василь Васильич отнял у своих добрых хозяев комнату.
– Хорошо, – сказал водитель и повёз совсем в другую сторону.
Василь Васильич был так взволнован, что не заметил, как они выехали за город, в чистое поле.
– Выходите, – сказал водитель такси, а когда удивлённый Василь Васильич вылез из машины, крикнул ему: – Привет! Дураков, говорят, надо учить, – и уехал.
Василь Васильич пошёл пешком.
Была уже осень; как назло, началась непогода, земля раскисла и скользила.
Василь Васильич шёл и вдруг почувствовал, что в башмаке хлюпает. Глянул, а ботинки его совсем расползлись и большие пальцы вместе с шерстью торчат наружу. Он вспомнил, что ботинки эти он купил только позавчера, а сегодня…
Усталый, почти босой, тащился он домой (именно тогда мы и встретили его недалеко от города, в поле, а он, занятый своими мыслями, нас не заметил).
Войдя в переднюю, услышал он говор и шум в своей комнате. Он открыл дверь и ничего не мог понять. Всё здесь было переставлено – другая мебель, другой ковёр. Посередине стоял большой круглый стол, а за столом сидели его хозяин с хозяйкой, и сын хозяина, и жена сына, и многие другие люди, которых он обманул когда-то. Все они пили, ели, разговаривали и не обращали на него никакого внимания.
– Это моя комната, – неуверенно сказал Василь Васильич.
Хозяйка повернулась к гостям.
– Вы не знаете, кто этот человек? – спросила она.
И все, кто был в комнате, ответили хором:
– Впервые в жизни видим.
А потом они подняли бокалы и, звеня ими в такт, стали выкрикивать:
– Говорят! Дураков! Надо! Учить!
Василь Васильич плёлся по улице, и ему очень хотелось, чтобы навстречу попался хотя бы один человек, который бы его пожалел. Даже не то чтобы накормили или напоили, а просто бы пожалели немного. Ну хотя бы спросили: «Как поживаешь?», а он, Василь Васильич, ответил бы: «Ох, неважно!» – и то ему стало бы легче на душе.
Но во всём городе не было никого, кто бы его любил. Зато было множество тех, кто его ненавидел.
Тут он вспомнил, что не ел с утра, – ведь день его начался в булочной, где ему вместо батона продали стиральное мыло.
И пошёл Василь Васильич в ресторан. Усевшись за столик, он подозвал официанта и заказал бараньи котлеты.
– Сию секундочку, – сказал официант.
Мысль о том, какая это прелесть – бараньи котлеты, несколько успокоила Василь Васильича.
Дело в том, что с тех пор как Васька стал человеком, вкусы его совершенно переменились. Он теперь и ягоды любил, и овощи. Но всё же по-прежнему больше всего на свете любил мясо.
Шло время, официант всё не появлялся. А надо вам сказать, что время было позднее и ресторан скоро должны были закрывать.
Василь Васильич терпеливо ждал, теперь уже не смея кричать и требовать, как он это делал обычно, но сильно волнуясь.
Наконец появился официант с подносом в руках; он шёл склонившись.
– Немножко запоздал, – сказал он извиняющимся тоном, – уж очень трудное блюдо вы нам заказали.
Василь Васильич подумал, что котлеты из баранины – это совсем не такое уж сложное блюдо, но спорить не стал, так как был уже и тому рад, что их наконец принесли.
Потирая свои короткопалые ручки, он придвинулся к столу. И вдруг застыл на месте.
– Но это, – сказал он, и голос его дрогнул впервые в жизни, – это, кажется… мышки…
На тарелке в гарнире – увы, как ни противно мне это вам сообщать! – лежала пара жареных мышей.
– Ну что вы такое говорите? – с мягким укором возразил официант. – Это прекрасные бараньи котлетки.
И Василь Васильич, теперь уже плача, позвал директора.
– В чём дело? – учтиво спросил тот.
– Посмотрите! – Василь Васильич утирал слёзы.
– Почему вам не нравятся эти великолепные голубцы? – спросил директор. – Это восхитительные голубцы в сметане!
О том, что случилось дальше, рассказывали несколько человек, но никто им не верил, настолько невероятно было само происшествие.
Официант, директор ресторана и люди, сидевшие за соседним столиком, – все они увидели, как посетитель, с которым возник спор из-за «бараньих котлеток», вдруг вскочил, со страшным, неестественным урчанием кинулся к столу и в одну минуту сожрал мышей.
В ту же самую минуту раздался треск – это лопнули сзади штаны удивительного клиента, и на свет божий развернулся великолепный серый хвост.
Потом клиент со всех ног умчался из ресторана, как показалось присутствующим, неестественно уменьшаясь при этом на глазах.
Об этом событии много было в городе толков, и в конце концов все сошлись на том, что виновниками его были молодые актёры, недавно приехавшие к нам в город с концертной бригадой.