Частенько в свободное от работы время Михеев летал с ним на Москва-реку купаться. Для них такие воздушные прогулки были все равно, что поездка на трамвае, который, кстати сказать, в то время не ходил. Тесно и неудобно было сидеть в маленьком самолетике. Его сиденья были расположены так близко, что Поляков сидел почти на коленях у Михеева. Михеев видел его спину и затылок. Рулевое управление было одно и расположено так неудобно, что управлять им с заднего сиденья было невозможно… Михеев досадовал, что самолет не имеет вторых рулей, как это бывает на учебных самолетах. Если бы было второе управление, тогда можно бы и на "моран-Ж" учиться летать!
Однажды после купанья они лежали на песке. Разговор шел о полетах, о теории авиации.
— Вот ты хочешь учиться летать, — говорил Иван Климентьевич. — А знаешь ли ты теорию авиации? Это, брат ты мой, серьезная вещь: нужно знать и математику, и физику, и многие другие науки. Предположим, тебе придется не только мотор починить, но и самолет переделать, например капитальный ремонт произвести. Разве ты справишься с этим? А в наше время, когда летаем на барахле, мы все должны уметь делать…
Михеев ответил Ивану Климентьевичу, что теорию он и раньше учил и сейчас учит. Но, зная хорошо моторы, он все же не знаком с самим самолетом и с наукой о его наивыгоднейшем построении — с аэродинамикой. Если бы ему самому пришлось переделать самолет, то вряд ли он справился бы с этой работой.
Многозначительно улыбнувшись, Поляков ответил:
— Кто знать, Ванюшка, может, и справишься…
И тут же у Михеева мелькнула мысль: "А что, если взять и переделать "моран-Ж" на учебный самолет? Тогда бы я мог учиться летать на нем!"
Но он ничего не сказал своему другу, решив сначала обдумать и взвесить все шансы за и против.
?
Михеев уселся за книги. Он плохо знал математику, и это сильно мешало. Регулярно изо дня в день изучал он теорию полета и в результате упорной учебы выяснил задачу, которую надо было разрешить.
Что же однако нужно сделать для того, чтобы превратить "моран-Ж" в учебную машину?
Прежде всего надо достать… самолет, ему конечно не позволили бы "портить" школьный. Затем перенести второе сиденье немного назад, чтобы с него было удобно управлять вторыми рулями. И наконец надо сконструировать и поставить второе рулевое управление. Самое же главное — при переделке не изменить летных качеств самолета.
Основная трудность работы заключалась в том, чтобы правильно определить, до какого предела можно передвинуть назад второе сиденье, не изменив центровку самолета. Малейшая ошибка здесь могла бы передвинуть центр тяжести, а тогда лететь было бы невозможно.
После долгих подсчетов Михеев пришел к убеждению, что без ущерба для летных качеств аэроплана передвинуть заднее сиденье немного назад все же можно. Но он не верил в свои расчеты, сомневался.
Нужно было положить какой-то конец этим мучительным сомнениям, и Михеев решил "играть в открытую": он рассказал о своей идее Ивану Климентьевичу Полякову.
Против ожидания, Поляков, всегда относившийся иронически к желанию Михеева научиться летать, на этот раз горячо поддержал его идею. Они уселись вдвоем проверять расчеты, но скоро почувствовали, что оба безнадежно запутались в цифрах. Тогда Иван Климентьевич скомкал испещренный цифрами лист и заявил:
— Проведем практическое испытание — видней будет. А работу не бросай!
Втихомолку по ночам, словно вор, бродил Михеев по авиационному кладбищу, выбирая остатки разбитых самолетов.
"Стабилизатор… костыль… пара колес… хороший лонжерон… две чуть поврежденных нервюры…" — определял он найденные части, старательно осматривал их и испытывал их крепость. Так мало-помалу все части самолета были собраны. Иван Климентьевич осмотрел их и сказал:
— Ha-днях мы проверим твои расчеты и, если опять ничего не получится, проведем практический опыт…
?
Вскоре опыт был осуществлен.
Во время полета Михеев вылез из сиденья и стал ложиться спиной на фюзеляж самолета. Пропеллер бросал ему в лицо холодные вихри. Было страшно. Он зажмурился, чтобы не видеть глубины бездонного неба, и медленно полз назад. Поляков с беспокойством следил за ним. Вдруг Поляков резко схватил Михеева за ноги: ему показалось, что Михеев сейчас упадет. Это было так неожиданно, что Михеев в испуге сделал резкое движение и чуть было действительно не полетел. На этотvраз опыт не удался.
Во второй полет Поляков снова дернул Михеева за ноги, но, тот уже не обратил на это внимания: он закончил передвижение назад как раз в тот момент, когда хвост самолета стал заметно проваливаться вниз.