— Приказом Самого — майор многозначительно ткнул пальцем вверх — Василия сняли с командования полком и отстранили от полетов. Пока — до полного выздоровления, а там, как пойдет. А уж формулировка вообще закачаешься: «Освободить. И без моего личного распоряжения до самостоятельной работы не допускать». Подпись догадываешься, чья?
— Ничего себе, — зябко поежился Дивин. — Сильно.
— А то, — согласно кивнул особист . А потом построжел лицом и внушительно добавил с угрожающими нотками в голосе. — Так что, забудь о переходе. Понял?
— Есть забыть, — равнодушно пожал плечами капитан. — Вы же в курсе, я сам никуда не рвался.
— Ну-ну, — особист посверлил его несколько секунд тяжелым взглядом. Так, словно пытался влезть в голову. — Да, — вдруг спохватился он. — Чуть не забыл. К нам же еще телеграмма от командующего фронтом пришла. Тебе личную благодарность объявил. Там под Прохоровкой специальная комиссия работала, и результаты работы наших штурмовиков оценены как очень и очень высокие. Ну а ты у нас еще и с данными разведки не подкачал. Так что жди со дня на день новую звездочку на погоны. Это, как минимум. Так пойдет, скоро меня в звании догонишь. Или перегонишь. А что, я бы послужил под началом полковника Дивина — ты парень головастый, за понюшку табака пропасть не дашь.
— Я не один летал, с Рыжковым, — напомнил Григорий, вежливо улыбнувшись. Комментировать подколку он не стал. С этими бойцами невидимого фронта лучше вообще поменьше рот открывать. Кто его знает, с какой целью прощупывает? Может быть, обычная болтовня, а что, если нет?
— Не волнуйся, про него тоже не забыли, — фыркнул особист . — Представление начштаба на всех отправил. Жаль только, что многим посмертно, — контрразведчик горько вздохнул.
— Товарищ майор, а не слышно, когда нас на переформирование выводить будут?
— Не говорят пока, — устало покачал головой особист . Достал из кармана галифе платок, снял фуражку и аккуратно промокнул пот. — Ждем. Ладно, пойду я. Дел невпроворот. А тебе удачи, Кощей. Я в штабе краем уха зацепил, вы опять полетите танки гонять.
И снова под крылом мелькает светло-зеленая земля, испещренная разноцветными прожилками рек, оврагов и дорог. Уродливыми черными пятнами выделяются на ней остовы сгоревшей техники, изломанные зигзаги траншей, затянутые дымом, спутанные клубки колючей проволоки, разбросанные тут и там кляксы воронок. Тут и там мелькают вспышки выстрелов. Странно только, что вся эта грозная панорама сражения проходит точно картинки немого кино — рев мотора заглушает все.
Над землей густая дымка. Ориентиры угадываются с трудом. Опуститься пониже? Опасно, и так уже «илы» разве что не стригут винтами траву. Поднимешься повыше — заплутаешь. Был, правда, один верный и надежный ориентир — железнаядорога. Но ее немцы стерегут особо, все вокруг буквально утыкано зенитными орудиями и «эрликонами». Сунешься к ним и вмиг нашпигуют свинцом. Спасало, что после недавней аэрофотосъемки этот участок имелся в виде многочисленных детальных снимков. Да и зрительная память пока что экспата не подводила. Поэтому он четко отслеживал рощи, разъезды, будки обходчиков, ведя группу правильным курсом.
Вот показалась характерной формы балка, обильно поросшая кустарником. Значит, до цели осталось две — две с половиной минуты лета.
— Приготовиться!
Мелькают сараи, маленькие домики, ровные прямоугольники огородов. Черт, где же эти танки, о которых сообщила разведка? Все выглядит пустым и тихим. Неужели какая-то ошибка? Погодите-ка, а почему домов стало так много? Григорий мог бы отдать руку на отсечение, что отлично запомнил, как были расположены строения в этой деревушке, сколько их было на снимках. Но теперь почему-токартинка резко изменилась. А ну-ка, проверим.
Дивин отдал штурвал от себя. Ил-2 нехотя опустил нос и пошел вниз. Так, еще чуть-чуть. Еще. Есть! Зоркий взгляд капитана уловил неправильность в раскинувшейся внизу деревне. Пришлось, правда, пронестись над самыми крышами, но оно того стоило. Дивин разглядел совершенно точно, что под ложными фанерными домиками спрятались тяжелые танки и самоходные орудия фашистов. А из-под липовой кровли торчат орудия.
— Атака!
Очереди пушек вспарывают маскировку гитлеровцев, во все стороны летят щепки и обломки. И нацистский «зверинец» не выдержал, танки начали поспешно расползаться во все стороны, покидая свои укрытия. И сразу заговорили зенитки.
— Маневрируем, — отдал привычную команду Григорий.
«Ильюшины» мгновенно начали выполнять короткие развороты с внезапной потерей высоты и новым ее резким набором, сбиваяводчикам. Штурмовики словно плясали над полем боя.
— Рыжков твоя батарея слева. Ильмир, твоя — правая.
Два «ила» тотчас кинулись вниз, будто гончие, взявшие след. Эрэсы, разноцветные шнуры пушечных и пулеметных очередей устремились в сторону позиций ПВО. Внушительно ахнули фугаски. Оставшаяся четверка атаковала бронетехнику. Неожиданный удар ошеломил противника. И вскоре запылали первые подбитые танки. Стаей рассерженно гудящих шмелей штурмовики снова и снова набрасывались на гитлеровцев.
— Кощей, «мессеры»! — тревожно крикнул кто-то из стрелков.
Григорий завертел головой. Штук десять вражеских истребителей заходили от солнца. А где же «яки» прикрытия? Ага, не подвели «маленькие», дружно кинулись наперерез, связали фрицев боем, втянули в свалку. Правда, двое «худых» все же просочились сквозь их заградительный огонь и начали погоню за экспатом, собираясь сбить ведущего.Судя по повадкам, матерые ребята. Действуют умело и слаженно. Вон как грамотно зашли в мертвую зону, где их не может достать воздушный стрелок — хвостовое оперение самолета «затеняет» эту область. Но нет, братцы, шалите, здесь тоже не новички. Дивин выждал момент, когда размалеванный «мессер» словно замер на мгновение, прицеливаясь. И тотчас вдавил левую педаль в пол и дернул ручку вправо до упора. Спасительное боковое скольжение для штурмовика, а стрелкачу прекрасная возможность для эффективного огня. Не подведи, дорогой товарищ Березин-Турельный!
Ду-ду-ду! Прямо в лоб нахальному гансу уперлась дымная лента пулеметной очереди. Истребитель дернулся, клюнул носом и начал падать. Недолго — высота была небольшой. А его ведомый отчаянно рванул в сторону, пытаясь спастись. Еще бы, жертва внезапно оказалась охотником.
— Вправо! Дай право, командир! — взволнованно заорал стрелок. — Уходит, гад!