Таисью ураганной волной отбросило к кирпичной стене. Потеряла сознание… Когда пришла в себя, был уже вечер. Подняла голову, попробовала сжать пальцы — вроде двигаются, еле-еле продрала левый глаз и пошла в отделение, вся в крови. В коридоре девушка встретила старшую сестру, она не узнала ее, спросила: «Кто вы? Откуда?» Подошла ближе, ахнула и говорит: «Где тебя так долго носило, Тая ? Раненых много , а тебя нет». Быстро перевязали голову, левую руку выше локтя, и я пошла . В глазах темнело, пот лился градом, упала. Привели в сознание, и только слышится: Скорей! Быстрей! И опять — Скорей! Быстрей!Через несколько дней у меня брали для тяжелораненых кровь.
А когда выдалась минутка отдыха, пошла к своему дому, но на его месте была только груда камней.
Госпиталь стали эвакуировать на противоположный берег Волги. Бомбили постоянно! Баржа успела доплыть лишь до середины Волги… Еще долго в воде плавали белые рубашки. Разбомбили и здание госпиталя. Каким-то удивительным образом большинство кроватей остались целыми. Они стояли посреди пепелища, подчеркивая ужас происходящего. После бомбежки ехать по улицам было невозможно — можно было лишь идти. Ничего не было, кроме разрухи и трупов.
Медики в основном вчерашние девчонки видели всю страшную изнанку белого медицинского халата. Операции раненых, прибывших прямо с поля боя. Перевязки больных, умирающих от газовой гангрены.
Какой-то генерал заметил Таисью на сносях и удивился: А эта что тут делает? За Волгу ее!
В марте госпитальное имущество погрузили в эшелон.
Не раз и не два военврач Таисия Михайловна думала: «Все, этот бой точно последний». Была ранена ,едва не потеряла ребенка. Страшно было, страшно попасть в плен к немцам. Не задумывалась ,не до того было , выжила, и ладно. Случайность.Работала без отдыха ,как все по 18 часов.
В мирное время, эта самая обычная районная больница, была очень тихим местом, но с начавшейся войной, больных мирного времени с насморком и кашлем в ее стенах теперь встретить было трудно. Во всех палатах находились раненные бойцы и командиры .
Утро было пасмурным. За окном накрапывал дождь.
В проеме у окна ближе к двери стояла маленькая худенькая с уставшим лицом женщина во врачебном халате, да та девочка пушинка резко отличалась от теперешней.
Да и звали ее уже не Таечка а Таисия Михайловна. Она улыбнулась , очень часто она вспоминала Гришу. Сначала того курсантика который свалился на ее голову , робкого не смелого милого мальчика. Затем пылкого влюбленного . Да муж у нее был самый лучший.
Часть 34
В голове гудело. Григорий попытался подняться, но со стоном рухнул на топчан. Глаза были завязаны бинтом — это Григорий определил на ощупь, пошарив непослушными пальцами по своему лицу. Это нехитрое действие отняло у него все силы, и летчик снова провалился в забытье, так и не поняв, где именно он находится.
Когда очнулся в следующий раз, рядом с ним кто-то был. Невидимый человек жадно пил воду, шумно глотая и причмокивая. Григорий почувствовал, что и ему не помешало бы смочить пересохшие губы и противно саднящее горло. Хотел попросить, но вместо связной речи послышался хрип.
— О, летун, очухался? — незнакомец все-таки услышал его. —
— Молоток, паря! А мы уже беспокоиться начали. Сам посуди, лежишь как колода, ни туда и ни сюда. Ты, верно, пить хочешь? Держи кружку, — в руку майору ткнулся холодный металл.
— Погоди, давай я тебя приподниму, так сподручнее будет.
— Где я? — просипел Дивин, напившись. — Что с моими глазами?
— В блиндаже штабном, где ж еще, — засмеялся незнакомец. — Тебя близким взрывом приложило. Ребята говорили, летел, будто птица. Даже руками, словно крыльями махал. Но оно и понятно, ты ведь летчик. Санинструктор тебя перевязал и велел пока здесь положить.
Над головой бухнуло.
В лицо Григорию посыпалась пыль и земля. Он закашлялся.
— Почему сюда, почему не в медсанбат?
— Так фрицы полезли, — скороговоркой объяснил незнакомец. — Пока мы село брали, они с фланга нам врезали. Проморгала их разведка. Нет, мы их отбили, конечно, но они снова и снова прут. Пьяные, похоже, ничего не боятся. Слышишь, как грохочет? Во, это по ним артиллерия наша работает. Да и твои «горбатые» знатно дают гансам прикурить. Так что не боись, сдюжим! Но, уж извини, в госпиталь чуть погодя сможем тебя отправить, пока такой оказии нет. Все на ликвидации прорыва, даже ездовых в строй поставили. Ждем подкреплений с минуты на минуту, танки наши должны прийти.
— А связисты мои как? — вспомнил майор . — Со мной ведь связисты были.
— Уж извини, — запнулся незнакомец. — Прямым попаданием их всех накрыло. Никто не выжил. Сразу после того, как тебе прилетело. И радиостанцию вашу в клочья разнесло.
Дивин скрипнул зубами. Пусть и видел он этих красноармейцев всего ничего, но все равно было их жаль. За те полдня, что они провели вместе, Григорий, разумеется, не успел близко узнать этих бойцов, но уже считал своими товарищами — одно ведь дело делали. И на тебе, все погибли зараз.