дом, пулей вылетел из деканата.В коридоре образовалось обилие студенток, и он даже растерялся. Он так и не понял как он нашла его сама, кинулась на шею, повисла, радостная. — Надолго прилетел? — спросила она, когда страсти немного улеглись и Тая , вспомнила о приличиях.На пять дней отпустили.Отпросится сможешь ?Сложно будет, — задумалась девушка, — я попробую, хотя пять дней… вряд ли. — С лекций сегодняшних уйти сможешь? — спросил Дивин. Ему хотелось, чтобы она была с ним. — Еще две лекции, — Тая улыбнулась, видимо, разгадав его мысли, — со следующей никак не могу, ты извини. Семинар будет. А потом постараюсь. Ты если, что подождешь? — Подожду. Кругом ходили студенты и преподаватели, удивленно рассматривали Григория, косились на них. Они не обращали на прохожих внимания, торопясь выговориться. Звонок, возвещающий финал их короткого свидания прозвенел внезапно, и он вновь остался в одиночестве. Минуты текли медленно, он слонялся по коридорам, успел покурить в туалете, а занятие все не кончалось. Он даже подумал о прогулке по окрестностям института, но идти на мороз вовсе не хотелось.Когда до конца лекций оставалось минут двадцать, хлопнула дверь аудитории и показалась Тая . — Отпросилась, — почему-то шепотом сказала она и потянулась целоваться. — Пойдем, на лестнице постоим, — предложил он спустя некоторое время. В коридоре, где в любой момент могли оказаться посторонние люди, он чувствовал себя совсем неуютно . Тая пошла за ним, но сделав несколько шагов, вдруг решительно остановилась. — Нет. Нет, ты что, — возмущенно зашептала она, — Дивин недоуменно посмотрел на нее, потом понял: — Да просто там постоим, — развеселился он, — я покурю заодююяь Таянеодобрительно смотрела, как он курит, видимо полагая курение в стенах своего института святотатством. Когда прозвенел звонок возвещающий конец занятия, она вдруг засуетилась, критически осмотрела Григория, спросила: — тебе не жарко?Дивину было не жарко, но она настояла, чтобы он расстегнул реглан и, ухватив его за руку и гордо задрав нос, продефилировала к какой-то аудитории. Там кучковалась солидных размеров толпа студенток и появление Дивина в компании Таи произвело небольшой переполох. Григория буквально просветили рентгеном десятки оценивающих женских глаз и видимо, большинство девушек признали товар годным, поскольку многие смотрели на Таю с завистью. Григорий чувствовал себя очень неуютно, его подруга же купалась в лучах славы. Впрочем, длилось это недолго, он постарался как можно скорее покинуть столь назойливые стены. — Пойдем, покажу тебе город, — когда они вышли из института, Тая снова преисполнилась важности и чинно ухватила его за локоть. — Может, лучше к тебе? — у Григория были немного другие планы на ближайшее время. — Потом, — она надула губки и вдруг отчаянно покраснела. И завтра… — Тая не договорила, он притянул ее к себе и прервал поцелуем.Потом они бродили по городу, она выступала в роли гида, рассказывая обо всем что знала эта прогулка оказалась интересной. Они любовались городом. Прогулка по городу длилась достаточно долго Григорий снова захромал, лишь устав и намерзшись, они направились в коммуналку. К маленькому красному двухэтажному домику они подошли уставшие и счастливые , за спиной висел полный вещмешок, рядом, держась за руку и улыбаясь, шла Таисья.В голове у Григория было ожидание ожидание праздника. Окончательное понимание того, что сейчас именно праздник, пришло позднее, когда Тая закрыла дверь небольшой комнаты , и они оказались вдвоем .В крохотной комнате было натопленно . Григорий скинул реглан и уселся на кровать, чувствуя, как закоченевшее тело возвращается к жизни. Вскоре он осоловел от тепла, мысли путались, он потихоньку начал клевать носом, отвечая невпопад на Таины вопросы. Когда она зачем-то выскочила в кухню , Григорий прилег на кровать, решив минутку полежать. Но как только голова коснулась подушки, моментально провалился в глубокий сон. Измученный организм требовал отдыха. Когда Тая вернулась с кипящим чайником, он уже вовсю посапывал, в очень неудобной позе, свесив ноги в сапогах на пол. Тая подсела рядом поправила впившийся в шею ворот гимнастерки и принялась гладить его по голове. От ее ласки Григорий заулыбался во сне, и Тае стало жалко его будить. Она нежно поцеловала его, аккуратно, стараясь сильно не беспокоить, разула, уложила поудобнее и накрыла одеялом.Потом она переоделась, одев как пижаму солдатское нательное белье, больше всего боясь, что Григорий проснется и увидит ее полуголой. Но он так не проснулся. Тая еще немного полюбовалась на спавшего Григория, погасила керосинку и улеглась . Любимый человек лежал рядом, она тихонько поднялась, и скользнула к Григу под одеяло. Лежать рядом, закинув на него ногу и положив голову плечо, оказалось очень удобно и как-то надежно. Тая быстро пригрелась и, счастливая, заснула. Проснулся Григорий довольно поздно. Глядя в потолок не мог понять, где он находится. Потом, вспомнив, смутился. Услышав шорох одежды, скосил глаза и увидел Таю. Она колдовала на столе , Григорий спустил ноги на пол тихонько подошел к ней сзади , обнял положив руки на уже слегка заметный живот руки.Зарылся лицом в ее волос запоминая ее запах , прошелся губами по тонкой фарфоровой шее , так они стояли в тишине наслаждаясь друг другом. Очень хотелось курить курить и он увязался за Таей следом. На коммунальной кухне какая-то старушка варила на примусе кашу, другая мыла в тазике посуду. Григорий стал предметом их самого пристального изучения, поглядывали в его сторону скорее одобрительно. Он легонько подтянул к себе Таю за руку и тихонько приобнял, как бы заявляя на нее свои права. Она не сопротивлялась и довольно улыбаясь, запрокинула вверх голову. Глаза у нее были чуточку пьяные счастьем и если бы не посторонние, он давно бы ее целовал. Бабка у примуса, чуть кашлянула и неожиданно сильным голосом спросила: — А сколько же тебе лет, сынок. — Двадцать пять, бабуля, — он сильнее прижал к себе девушку, отчего та возмущенно пискнула и поспешно освободилась. — Вот же война проклятая, — закачала головой бабка, — а я уж думала, глаза подводят. Лицо молодое, а сам как мой старик. — Бабка широко закрестилась, от чего Тая презрительно сжала губы. Курить Григорию сразу расхотелось, и он потянул обратно. Едва они вышли из кухни, в узенький безлюдный коридорчик, он остановил ее и, подхватив на руки, принялся целовать. Она откликнулась охотно, с нешуточной страстью. Он даже в первые несколько секунд растерялся. В комнату они ввалились минут через пять, ошалевшие, с покрасневшими от поцелуев губами.Кухня утопала в клубах пара, видимо там кипятили белье. Жители коммуналки косились на Григория , но уже без прежнего любопытства. За те дни, что он здесь провел, к нему успели привыкнуть. А в голове прочно засела мысль и не давала покоя надо было уже как-то остепеняться, определяться с дальнейшей жизнью. И Тая его вполне устраивала как будущая жена: симпатичная, стройная, хозяйственная, с неплохой профессией. Впрочем, главное было то, что она его любит. Он затянулся , а в голове проносилось и он задумался. То, что у Таи от него будет ребенок, пока не укладывалось в голове. Мысли метались, но никакого толкового решения пока не приходило. Он вдруг подумал, что его могут сбить и что тогда? Узнает ли будущий ребенок, кто был его отец? Он докурил папиросу и решительно вошел в комнату. -У тебя документы здесь? С собой? — спросил он. Тая кивнула. — Тогда завтра идем в ЗАГС. Она заплакала, облегченно заплакала. На следующий день они поженились .Утро было морозное , расписали их в местном разрушенном райсовете: без колец и свадебного платья. День распогодился , мороз немного спал, и они неспешно прогуливались по городским тротуарам. Тая стала веселой и смеющейся. По дороге они зашли в фотоателье и сфотографировались вместе на память. На следующий день он уезжал на фронт когда они прощались ее плечи тряслись Тая рыдала. Григорий пытался ее успокоить, но она отшвыривала его руки, не позволяя к себе прикасаться. Он растерялся, не зная, что делать. — Слушай, — наконец сказал он , — Не надо меня заранее оплакивать, хорошо. Жена кивнула , он спешно чмокнул ее в губы и побежал в свой вагон. Тая стояла застыв только слезы скатывались по лицу .Взлетающая эскадрилья была почти полностью составлена из летчиков э оставшихся без самолетов, – безлошадных, как называли такое положение летчики. Бои шли полным ходом , тяжелые изматывающие полеты , они гнали врага со своей земли. Взлетали поодиночке, выстраивались в круг над аэродромом. Как только в воздух поднимался крайний,девятый,выходили на курс. Лавируя на рулежке между воронками, они благополучно взлетели и легли на боевой курс. Как докладывали прилетевшие пилоты, немцев видели километрах в семидесяти, они все-таки узрел немецкую колонну.– Приготовиться к бомбометанию! – прозвучало в шлемофонах Эскадрилья снизилась, открылись бомболюки. Первый самолет высыпал вниз ПТАБы, за ним – второй… И пошло-поехало! Когда дошла очередь до Григория внизу, на дороге, уже вовсю горели танки, бронетранспортеры и машины. В небо тянулись дымы. Эскадрилья сделала разворот на восток. За дымами пилоты не заметили подкрадывающиеся немецкие истребители. И только когда они вынырнули из-за дыма и приблизились, стрелки открыли огонь. Поздно! Один сразу загорелся и камнем пошел в