А дальше по крылу ударила хлесткая очередь, управлять самолетом сразу стало тяжелее. Еще один сильный удар, новый снаряд задел фонарь, и летчика обдало осколками. Хорошо, прикрыла бронеспинка кресла. А дальше удары посыпались один за другим. Григорий затравленно оглянулся. Неужели все? Увидел приближающийся «мессер», успел рассмотреть довольное, улыбающееся лицо фашистского летчика и бессильно ругнулся. Сейчас его будут добивать!Дивин задрал голову, боясь увидеть через пошедший трещинами плексиглас фонаря, как на него валятся сверху фашистские самолеты. Но, странное дело, небо блистало синевой и абсолютной пустотой. ОН перевел дух. Надо же, вырвался. Гансы, видать, не рискнули соваться на территорию, занятую советскими войсками. Теперь на повестке дня стоял один вопрос дотяну? Молясь всем известным богам, Григорий до рези в глазах всматривался вниз. Начался лесной массив, и он с холодком, пробежавшим между лопаток, понял, что посадка будет еще жестче, чем он думал вначале. Но вдруг внизу мелькнула большая поляна, и лейтенант рванул ручку, направляя штурмовик на нее. Не выпуская шасси, «Ил» плюхнулся брюхом на землю, прополз несколько метров, взметнув погнутым винтом вверх тучи земли и песка, и наконец замер, словно израсходовал последние силы. Григорий перевел дух: сел! Но вот вопрос, где именно – у своих или у немцев? Кругом довольно густой сосновый лес. Канонада гремит где-то неподалеку, но из-за деревьев не разобрать, где конкретно. В воздухе-то Григорий ориентировался прекрасно, а вот на земле как-то растерялся.любом случае, решил Дивин, в самолете лучше не засиживаться. Нужно уходить, а то, не ровен час, подоспеют немцы. А они сейчас после их атаки злые, церемониться не станут, шлепнут на месте. Лейтенант с трудом откинул фонарь. Выбрался из кабины, огляделся и побежал, пригибаясь, к лесу. Забежав под деревья, обернулся. «Четверка» распласталась на земле будто подбитая птица. Куски обшивки лохмотьями свисали с крыльев и оперения, хвост фюзеляжа прострочен пулеметной очередью. Тяжкое зрелище. Сердце защемило: бросать машину, служившую ему верой и правдой, оказалось безумно тяжко. Главное, только-только ведь отремонтировали, мелькнула в голове шальная мысль. Григорий оскалился. Черт, о чем он думает? Выбираться нужно, а он сопли распустил. Это всего лишь железка! Но в груди все равно саднило, словно он только что потерял друга. Сверху раздался шум мотора. Дивин осторожно выглянул из-за дерева. Два штурмовика кружили над поляной. Вот один из них накренился, и Григорий сумел рассмотреть большую белую единицу на стабилизаторе. Петрухин. Интересно, кто это с ним – Малахов или Рыжков? Если они идут парой, то где еще один самолет – вылетали ведь четыре самолета их эскадрильи. Тоже сбили? Или ушел домой с основной группой? На душе потеплело. Значит, товарищи не бросили его, ищут, пытаются понять, что с ним случилось. Лейтенант выбежал на открытое место и замахал руками, подавая знак, что он жив. Идущий вторым «Ил» покачал крыльями. Заметили! Самолет Петрухина вдруг развернулся в ту сторону, откуда заходил на посадку Дивин, и начал снижаться. Ведомый с некоторым опозданием повторил его действия. Григорий с недоумением наблюдал за этим маневром. Интересно, что они задумали? Вряд ли собираются садиться – пригодная для этой цели поляна вытянулась в противоположном направлении. Но штурмовик вдруг открыл бешеный огонь из пушек и пулеметов. Дымные жгуты трассеров уткнулись в лес, в невидимую точку. Спустя мгновение второй «Ил» энергично поддержал ведущего. И только в этот момент до Григория дошло: немцы! Товарищи сверху заметили, что к месту его вынужденной посадки спешат вражеские солдаты, и решили задержать их, дать ему возможность оторваться от погони, спасти от позорного плена. Дивин махнул напоследок рукой друзьям, благодаря их за помощь, и опрометью метнулся обратно, под защиту деревьев.Долго плутал он по лесу, крался как настороженный зверь,петлял по лесу.Напоролся на гансов случайно прямо вылетел на них. Пришлось пошуметь и потратить все что было в пистолете.Нет худа без добра он разжился винтовкой и документами гансов. Но и самому не солоно досталось , зацепило бедро , прилично зацепило. Кое как перетянув рану , для этого пришлось отодрать рукав рубашки.Он Григорий Дивин летчик штурмовик лейтенант.