— Вот спасибо! Ты прямо сама доброта и тактичность, — проворчал тёмный, криво усмехаясь.
— Да-да, тебе несказанно повезло! — охотно подтвердила девушка. — А теперь, внимание — вопрос! Куда делось кольцо Реинира, знаешь?
— Понятия не имею, — нехотя ответил Кристарн и решительно добавил: — А если бы и знал, то не сказал. Сам нашёл и постарался уничтожить. Вам, людям, достался бесценный артефакт, а вы его умудрились использовать во зло.
— Да-да, конечно, — Аталь привычно отмахнулась от критики о несовершенстве человеческой расы. — Только уничтожить его невозможно.
— А я бы очень постарался, — твёрдо ответил дроу. — Или спрятал бы так, чтоб ни один человек не нашёл.
— Понятно. Вся жизнь — дерьмо, все люди — гады, и солнце — светит, как фонарь…
Кристарн невольно улыбнулся, и посмотрел на неё как прежде — тепло и ласково.
— Из тебя получился бы очень плохой поэт, mi`ralli.
— Скажи спасибо, что ты не видел, какой из меня художник, — услышав привычные мягкие шелковые нотки в его голосе, Аталь облегчённо вздохнула и легонько дотронулась до плеча. — Ты уж прости, что влезла в твою тайну. Я никому ничего не скажу, обещаю. Но ты мне хоть результаты своих наблюдений сообщи, а? Господа короли врали или нет?
Крис задумчиво прижался щекой к её прохладной руке и ответил:
— Они говорили правду. Оба. Виктория даже не подозревала, что нечто подобное возможно — у неё нет ни капли Дара, а о природе магии весьма расплывчатые понятия. Так что, я понимаю, что любить тебе её особо не за что, но не люби за что-нибудь другое. Это не она.
— Да ладно, за что мне её не любить? Между прочим, когда она не пытается выдать меня замуж, то вполне милая девушка или очень хорошая актриса.
Кристарн призадумался, вспоминая реакцию Виктории:
— Я бы не назвал её милой — это сильная и совсем неглупая девушка, хорошо знающая себе цену. Она не смирится со вторым местом в сердце короля. И горы свернёт, чтобы стать первой и единственной. Навсегда. А так как она не только красива и умна, а и не менее упряма, чем ты, то своего добьётся. Никуда ваш король не денется, полюбит её, как миленький. Ведь она ему и так нравится. Но он вцепился за тебя руками, ногами и прячется от собственного счастья. А счастье его такое, своенравное, долго ждать не будет, и до выковыривания из-под чужой юбки больше не унизится.
Аталь досадливо дёрнула плечиком.
— Да ты прямо бесценный источник информации! И как только голова не болит постоянно чувствовать кто, кому, чего, почему и как именно?
— Сейчас уже не болит. С тех пор как научился ставить защиту. Без этой вынужденной меры общаться с вами, людьми, опасно для хрупкой психики тёмного эльфа. У вас очень громкие чувства и дурацкая особенность делать одно, говорить другое, а чувствовать третье.
— Да-да, моей ущербной человеческой памяти ещё удалось сохранить ваше высокоэльфийское мнение о людях, — отмахнулась Аталь. — Так что не отвлекайся, давай по делу. А что Анрэй?
— Тоже не лгал. Но как-то странно отреагировал на твои слова о Мелиссе, словно испугался чего.
— Да нет, это просто сценка из другого спектакля, — девушка поморщилась, но ударяться в подробности не стала. — Мел здесь тоже ни при чём. Раз у неё сил не хватило даже почувствовать проведение обряда прямо во дворце…
— Ну не знаю. Вернёмся, нужно будет поближе познакомиться с твоей подругой, — Кристарн удивленно перехватил всплеск острого недовольства целительницы и, припомнив откровения, вызванные дриадской настойкой, небрежно уточнил: — Мне она совершенно не понравилась, но я так и не понял, чем именно. Она точно что-то скрывает. А аргумент «она не могла» — малоубедительная чушь.
Только надо быть осторожней. А то выстраивать всех подозрительных особей в рядочек, и у каждого спрашивать, не он ли тут главная кака-бяка — неудачный вариант.
— Ну и чем плох мой гениальный план?
— Если все будут знать, что я тут местный индикатор правдивости эмоций, то обмануть будет проще простого. Я ведь не мысли читаю, а эмоции чувствую. Говори одно, сосредоточься мысленно на другом — и я получу ерунду вместо точного ответа.
— Спасибо за инструктаж. Ты в курсе, что теперь я и без щита смогу тебе напеть чего-нибудь голосистым соловушкой? — лукаво прищурилась целительница.
— Должен же я как-то компенсировать своё недоверие? — тёмный улыбнулся так ослепительно и многообещающе, что Аталь невольно ответила ему тем же. — Будем считать, что твоё имя вписано под первым и единственным номером в моём личном списке с заголовком «кому из людей я смогу доверять, если очень припечёт».