– А что тут спрашивать… – она понимающе вздохнула. – Утром во дворе встретила соседку. Она участливо интересовалась, как твои дела, потому что вы ночью устроили такой жалостливый концерт, что даже наша бабушка-кремень разрыдалась в своей спальне…
Теперь понятно… а я все удивлялась, почему на нас никто не орет из своих окон, и не обзывает мартовскими котами, как бывает это обычно. Правда, списала молчание на выпускной. А тут вон оно как все обернулось.
– А час назад звонил Костя… – мама поставила локоть на стол.
– Он тебе все рассказал? – я в неверии опустила чашку практически на колени.
– Твой Соколов тот еще партизан… Он сказал только, что Даня уезжает, а остальное я уже поняла по убитому платью, балкону и твоему состоянию.
– Мам… – я встала и подошла ближе к ней, положив руки на плечи. – Что я теперь буду делать?
– Ты будешь жить дальше, Влада! – она меня обняла и нежно вытерла мою одинокую сорвавшуюся слезу.
– А если я не смогу? – не унималась я.
– Рядом с тобой много замечательных людей, которые тебя не оставят на произвол судьбы, – тихонько проговорила она, усаживая меня на колени. – Думаю, ты и сама уже все поняла.
Да, вчерашний день отлично продемонстрировал ситуацию. Прямо на наглядном примере показал и разложил по полочкам, кто является настоящим другом, а кто – просто стал мимолетным эпизодом в жизни, хоть и красивым.
Он не позвонил. Не пришел. Не написал.
Телефон предательски хранил молчание весь день.
Где-то на подсознательном уровне я ждала хоть каких-нибудь действий со стороны Данилы. А он, видимо, решил оставить все, как есть. Может – так было и правильно. Зачем усложнять положение бессмысленными объяснениями, когда вариантов на другой исход просто нет? Но я все-равно ждала.
Ждала день… и еще один… Срывалась к телефону, как только он начинал издавать любые сигналы… Подолгу смотрела в окно – вдруг увижу, как он направляется в наш подъезд… Но ничего из всего вышеперечисленного не произошло, убивая меня все больше и больше, и постепенно затягивая в гиблое болото неоправданных надежд.
Одноклассники тоже не докучали, лишь пару человек осведомилось, куда я подевалась посреди выпускного? Но тут все понятно – скорее всего Костя успел провести разъяснительную беседу и дать рекомендации на дальнейшие их действия.
Сорвавшись в очередной раз к телефону я обнаружила незнакомый номер и тут же без промедления ответила.
– Да! – с замиранием вслушалась в образовавшуюся тишину. Мое сердце оказалось настоящим предателем, практически остановившись в самый ответственный момент.
– Привет.
– … привет… – рассеяно ответила я.
– Не узнала? – громкий смешок на той стороне окончательно меня запутал.
– … нет… – честно проговорила я, пытаясь вспомнить обладателя этого смутно знакомого голоса.
– Ай-яй-яй!!! Не узнать личного маньяка! – укоризненно произнес собеседник. – Тебе должно быть стыдно, Владислава!
Сказать, что я была в шоке, это тихонечко промолчать. А я ведь даже не знаю, как к нему обращаться!
– Эээ… Привет.
Он снова усмехнулся в трубку, оценив по достоинству мою растерянность и неимоверную красноречивость.
– Ты дома? – неожиданный вопрос опять застал меня врасплох.
– Эээ… Да… – неуверенно ответила ему.
– Значит, мне повезло. Я сейчас уезжаю. Выйди на минутку, хоть попрощаемся, как нормальные люди… – снова спрятанная за словами улыбка. Да он там вовсю веселится! – Все-таки не чужие!
Я опасливо подошла к окну и в неверии выглянула на улицу из-за плотной шторы. Во дворе стояла серебристая машина, на капоте которой сидел тот самый незнакомый парень.
– Не бойся, Влада! Сейчас день! И думаю эти старушки, которые так подозрительно на меня косятся последние пять минут, тебя в обиду не дадут, – словно прочитав мои мысли, проговорил он. – Если только ты не сделала им ничего плохого. Ты же не сделала?