– Я сейчас, – услышала его приглушенный голос. Данила был серьезен, хмурое выражение застыло на лице, когда он смотрел на родителей, занимающихся его отъездом. Возможно, я даже заметила крохи ненависти, но потом решила, что мне просто показалось, или же я очень хотела, чтобы они были там.
– Даня, мы уже опаздываем! – нарочито громко проговорила женщина, как будто эти слова были адресованы мне, а не ему.
– Я сейчас! – повысив голос, повторил он и перешел дорожку, связывающую наши подъезды.
Не все так радужно в Датском королевстве… Серого волка ловко приманили и скоро посадят на золотую цепь. Возможно, для приличия он и посопротивляется некоторое время, но потом сдастся и примет окружающую действительность, как данность. Будет есть из элитной миски и гулять по элитному двору, но все это будет лишь в радиусе той самой золотой цепи.
Данила тем временем медленно шел ко мне. Остановился в нескольких шагах и молча посмотрел в глаза.
– Решила попрощаться… – мой голос не выдержал и все же сорвался. – Вроде как не чужие.
Вчерашняя веселая фраза Марата прозвучала совсем иначе в нынешней ситуации и не показалась забавной. Наоборот, она ударила, словно тонкий упругий хлыст, разрезая окружающее пространство на две несоединимые части.
– Ты рвешь мне сердце… – прошептал Данила и сделал крошечный нерешительный шаг навстречу. Мне показалось, что он вынырнул из своих тяжелых мыслей, и я увидела его прежнего – веселого и беззаботного. Но это ощущение быстро ушло.
Я не выдержала и опустила глаза, пряча свои настоящие чувства от соседа, который скоро потеряется за горизонтом. Скользила взглядом по земле, по своим сомкнутым запястьям, по серебряному дурашливому браслету, который все еще продолжала носить, не смотря ни на что. Сердце пронзила острая игла. А потом я отчетливо поняла, что мне надо делать дальше.
Расстегнула браслет, сняла с него подвеску и на раскрытой ладони протянула ему. Данила отрицательно качнул головой.
– Она должна вернуться к хозяину, – настояла я и вложила в его руку холодную металлическую букву. А потом сделала шаг вперед и, недолго думая, поцеловала. Он не ожидал. Замер, а затем схватил меня в свои объятия и сильно прижал к себе. И только тогда я почувствовала всю его боль. Боль от прощания. Боль от бессилия. Боль от понимания, что от нас уже ничего не зависит. Боль от того, что мы даже не попробовали.
Мы так и стояли, стараясь продлить эти крохотные минуты, как можно дольше. Стараясь прочувствовать и запомнить их на всю жизнь, потому что сейчас это казалось самым главным и жизненно необходимым.
– Даня! – бесчувственный женский голос вернул меня на планету Земля.
Я робко отстранилась. Попыталась улыбнуться, но у меня совсем не получилось притвориться.
– Прощай, – отошла на шаг назад. Он все еще продолжал держать меня за руки, не обращая внимания на долетающие фразы.
– Я.... – начал он.
– Не надо… – мягко перебила его. – Не оставляй мне надежду.
Он понимающе кивнул.
– И все-таки я рад, что наши пути пересеклись.
Снова крепко обнял меня, потом отпустил, и я не стала мучить себя до последнего.
– Найди себя там… И узнай, что ты за птица.
Я ушла, но до самой двери чувствовала долгий провожающий взгляд, слышала недовольное женское ворчание в мою сторону, но мне было все равно. Какое мне дело до причитающей женщины, если больше мы никогда не увидимся?! Моя совесть даже не подумала возмутиться, тихонько сидя в самом дальнем уголке души.
Он уезжает, а моя жизнь – не романтическая комедия, где главный герой вопреки всему, в самый последний момент развернется и останется. Здесь такого не случится. Ни со мной… Ни с Данилой.
Я молча вошла в квартиру с уже опостылевшими дорожками слез на лице. Тихо зашла в себе в комнату, не привлекая внимания, и плотно закрыла дверь. Рухнула на кровать и, обхватив подушку руками, уткнулась в нее носом, заглушая рвущие меня на части рыдания. Вопреки всем доводам рассудка противное чувство надежды на неожиданное счастье не покидало меня ни на минуту, заставив через полчаса вытереть ладонями слезы и вылезти из постели.