Подходя к кабинету, заметил тусклый свет в приемной и нахмурился… Влада заработалась допоздна? Похвально! Но тут из комнаты послышались звуки какой-то возни и возмущенные реплики, произнесенные ее приглушенным голосом.
Я осторожно приоткрыл дверь и остолбенел в прямом смысле этого слова.
Влада стояла спиной к зеркалу и изо всех сил пыталась застегнуть длинную молнию на платье, которая начиналась у самых ямочек внизу спины. Смогла добраться чуть выше талии, а дальше дело совсем не шло. Полоска белоснежного кружевного белья красиво оттеняла загорелую кожу. Девушка изо всех сил старалась подцепить крохотный замочек, но у нее ничего не получалось. Она злилась, гневно вздыхала, но не сдавалась.
– И кто же это только придумал?!! – громкое гневное восклицание донеслось до меня. – Отличное платье!.. Отличное? Может, когда висит на манекене и отличное?! Да, блин, что же это такое!!!
Она со злостью топнула ногой.
Было забавно наблюдать за ее тщетными попытками одеться, но совесть выгнала меня из укромного укрытия.
– Помочь? – я улыбнулся, входя в помещение и тем самым обозначая свое присутствие.
Влада резко дернулась и повернула ко мне лицо.
– Вы же уехали домой! – кажется, она немного смутилась, щеки раскраснелись. Очень быстро сориентировалась в ситуации и поспешно скрестила руки на груди в защитном жесте, одновременно пытаясь придержать съезжающую гладкую ткань на плечах. Стоит ли говорить какой вид открылся мне в зеркале, предоставив взору изящную спину во всей красе. Да еще и молния, почувствовав свободу, устремилась вниз и подлила масла в огонь. Воображение взыграло не на шутку.
– Кое-что забыл, пришлось вернуться… – объяснил я. – А ты что тут делаешь в такое позднее время?.. И в таком интересном виде?
Она успела окончательно прийти в себя пока я говорил.
– Пригласили в оперу… А это чертово платье портит все настроение!
Я медленно подошел ближе.
– Давай, личный помощник, помогу.
– Спасибо, я лучше сама, – она отрицательно помотала головой и сделала шаг назад.
– Не упрямься… – я стал совсем рядом и кивнул ей за спину. – А то твой вид сзади слегка выбивает меня из правильных деловых отношений.
Влада обернулась, порывисто вздохнула, осознав свой промах, с секунду подумала и послушно повернулась ко мне спиной, одной рукой придерживая выпрямленные волосы, а второй скользящее платье. Мы стояли перед большим зеркалом, глядя друг другу прямо в глаза. Я все же не смог удержаться от соблазна и вел замочек вверх слишком медленно, несколько раз коснувшись костяшками пальцев нежной кожи. Вторая рука лежала на ее талии, создавая точку опоры. Девушка старалась не обращать на это никакого внимания, но я чувствовал с каким трудом ей удается устоять на месте и не рвануть прочь от моих горячих рук. Этот момент оказался слишком интимным для нас обоих. В полнейшей тишине я отчетливо слышал глухие удары своего сердца и не сводил взгляд с ее глубоких глаз с расширенными зрачками.
– Ты же ненавидела белый, – почти шепотом проговорил я, бросив короткий взгляд на молочное платье.
– Наступило время, когда перемены стали жизненно необходимы… И изменение внешнего вида показалось самым безболезненным вариантом, – честно призналась она. – Хотя на самом деле я к этому пришла не сразу.
Глубокие темные глаза продолжали смотреть на меня.
– Тебе очень идет.
Как только я дошел до конца, она сразу же разрушила приятный момент слишком громким и отчетливым:
– Спасибо, шеф!
Подчеркнуто любезно улыбнулась, полностью стирая неловкость с лица. Умело выскользнула из моих рук, поправила платье на бедрах, проведя ладонями по ткани от талии и ниже, словно стряхнув прочь накатившие иллюзии, и направилась к своему столу за сумочкой, из которой начало доноситься пиликанье мобильного телефона.
– Спускаюсь, – быстро проговорила она, отвечая на вызов. А потом обернулась, беззаботно помахала рукой на прощание, как старому знакомому, и сбежала, оставив меня наедине со своими ощущениями, которые продолжали гореть в подушечках пальцев. Я так и продолжал стоять в попытке осознать, что такое сейчас произошло. Еще чуть-чуть, и я бы ее точно развернул, а дальше… А дальше, даже думать не хочу, что могло произойти, но в голове рисовалась слишком жаркая сцена на ее глянцевом столе.