Одна из девушек остановила мяч ногой, и он медленно покатился ко мне навстречу. Я сказал, не разгибаясь: «Спасибо», но девушки, наверное, не расслышали. Они смеялись.
— Прекратите смех! — крикнул с той стороны площадки Курлов. — Вы присутствуете при рождении великого баскетболиста!
Девушки просто зашлись от хохота. Курлов не ощутил веселья в ситуации. Он крикнул мне:
— Да бросайте, в конце концов!
Этот крик заставил меня поступить совсем уж глупо. Я подхватил мяч, думая, что он легче, чем был на самом деле, и кинул его в сторону кольца. Мяч описал низкую дугу над площадкой и упал у ног Курлова.
— Ой, я сейчас умру! — выговорила одна из девушек. Ей никогда в жизни не было так смешно.
— Если вы будете метать мяч от живота, словно обломок скалы, — строго проговорил Курлов, будто не видел, что я повернулся, чтобы уйти с этой проклятой площадки, — то вы никогда не попадете в кольцо. Прекратите истерику и кидайте мяч. И не забудьте, что я вкатил вам весь запас сыворотки, выработанной в институте за две недели.
Последнюю фразу он произнес шепотом, вкладывая мне в руки мяч.
— Смотрите на кольцо, — сказал он вслух.
Я посмотрел на кольцо.
— Вы хотите в него попасть мячом. Представьте себе, как должен лететь мяч. Представили? Кидайте!
Я кинул и промахнулся.
Девушки обрадовались еще больше, а я почувствовал вдруг громадное облегчение. Вся эта сыворотка и весь этот кошмар — лишь сон, шутка, розыгрыш.
— Еще раз, — ничуть не смутился Курлов. — Уже лучше. И перед тем, как кинете, взвесьте мяч на ладонях. Это помогает. Вот так.
Он наклонился, подобрал мяч и бросил его в кольцо. Мяч описал плавную дугу, не задев кольца, вошел в самый его центр и мягко провалился сквозь сетку.
Почему-то это достижение Курлова вызвало новый припадок хохота у девчат. Но Курлов просто не замечал их присутствия. Он был ученым. Он ставил эксперимент.
И тогда я снял пиджак, передал его Курлову, взвесил мяч на ладонях, совершенно отчетливо представил себе, как он полетит, как он упадет в кольцо, и бросил.
Я никогда в жизни не играл в баскетбол. Я попал мячом точно в центр кольца. Ничуть не хуже, чем Курлов. Курлов догнал мяч и вернул его мне. Я вышел на позицию для штрафного удара и закинул мяч оттуда.
Чего-то не хватало. Было слишком тихо. Девушки перестали смеяться.
— Вот так-то, — сказал буднично Курлов и отбросил мне мяч. — А теперь одной рукой.
Одной рукой бросать было труднее. Но после двух неудачных попыток я сделал и это.
— А теперь бегите, — сказал Курлов. — Бросайте с ходу.
Бежать не хотелось. Я уже устал. Но Курлова поддержала девушка.
— Попробуйте, — сказала она, — ведь вы же талант.
Я тяжело пробежал несколько шагов с мячом в руке.
— Нет, — сказала девушка, — так не пойдет. Вы же мяча из рук не выпускаете. Вот так.
И она пробежала передо мной, стуча мячом по земле.
Я попытался подражать ей, но тут же потерял мяч.
— Ничего, — сказала девушка. — Это вы освоите. Надо будет сбросить килограммов десять.
Девушка была выше меня на две головы, но я не чувствовал себя маленьким. Я умел забрасывать мячи в корзину не хуже, чем любой из чемпионов мира.
Бегать я не стал. Я просто кидал мячи. Кидал из-под кольца, кидал с центра площадки (в тех случаях, если хватало сил добросить мяч до щита). Девушка бегала для меня за мячом и была так довольна моими успехами, словно это она вырастила меня в дворовой команде.
Вдруг я услышал:
— Коленкин, я жду вас в кафе. Пиджак останется у меня.
— Подождите! — крикнул я Курлову.
Но Курлов быстро ушел. И я не успел последовать за ним, потому что дорогу мне преградили три молодца по два метра ростом и упругий, широкий человек чуть повыше меня.
— Кидайте, — сказал упругий человек. — Кидайте, а мы посмотрим.
Из-за его спины выглянула вторая девушка. Оказывается, пока ее подруга занималась моим воспитанием, она сбегала за баскетболистами на соседнюю площадку. Так вот почему скрылся Курлов!
Мне бы надо уйти. В конце концов, я был в этой истории почти ни при чем. Но тщеславие, дремлющее в любом человеке, проснулось уже во мне, требовало лавров, незаслуженных, но таких желанных! Сказать им, что я всего-навсего подопытный кролик? Что я не умел, не умею и не буду уметь кидать мячи? И может быть, благоразумие взяло бы все-таки верх и я ушел бы, отшутившись, но в этот момент самый высокий из баскетболистов спросил девушку: