— Не путайся под ногами! — грубо сказал Иванов и больно толкнул меня в живот коленом.
Я сдержал стон. Отошел на шаг.
Иванов обхватил мяч длинными пальцами, так что он исчез в них, как арбуз в авоське. Присел, выпрямился и кинул. Мяч ударился о кольцо, подпрыгнул, но все-таки свалился в корзину.
— Плохо, Иванов, очень плохо, — сказал тренер.
Моя очередь. Мяч сразу стал тяжелым и руки вспотели. Я хотел бросить его небрежно, но забыл мысленно проследить его полет, и мяч опустился на землю у щита.
Девушки охнули. Тренер нахмурился. Иванов улыбнулся. А я решил бороться до последнего.
Больше я не промахнулся ни разу. Из десяти бросков ни разу.
Иванов промазал четыре.
И когда мы вернулись к тренеру, тот сказал:
— Вот так, Коленкин. Только чтоб без обмана и увиливаний. Паспорт твой я скопировал.
Почему-то мой пиджак висел на ветке дерева рядом с тренером. Значит, хитрый Курлов вернулся и отдал тренеру мой пиджак. Какое коварство!
— Вот тебе, — продолжал тренер, — временное удостоверение нашего общества. Формальности я сегодня вечером закончу. Вот держи, не потеряй, официальное письмо начальнику твоей конторы. Сборы двухнедельные. Я думаю, что он отпустит, тем более что ему будет звонок. Твоя контора, к счастью, в нашем обществе.
Я понял, что тренер делил все организации нашей страны по соответствующим спортивным обществам, а не наоборот.
— Вот тебе список, чего с собой взять: зубную щетку и так далее. Труднее всего будет форму подогнать. Ну ничего, придумаем. Разыгрывающего из тебя не получится, малоподвижен. Будешь центровым. — И на прощанье, подталкивая меня к выходу, он сказал: — Запомни, Коленкин. Ты — наше тайное оружие. На тебе теперь большая ответственность. Зароешь талант в землю — не простим. Из-под земли достанем.
— Ну зачем уж так, — сказал я виновато, потому что знал, что он достанет меня из-под земли.
Вернувшись домой, я долго звонил в дверь Курлову. Но он то ли не хотел открывать, то ли не пришел еще. Я решил зайти к нему попозже. Но как только добрался до дивана, чтобы перевести дух, сразу заснул, и мне снились почему-то грибы и ягоды, совсем не баскетбол, как должно было быть.
Утром я шел на службу и улыбался. Улыбался тому, какое смешное приключение случилось со мной вчера на стадионе. Думал, как расскажу об этом Сенаторову и Аннушке, как они не поверят. Но события развивались совсем не так, как я наивно предполагал.
Во-первых, у входа дежурил сам заведующий кадрами. Шла кампания борьбы за дисциплину. Я о ней, разумеется, забыл и опоздал на пятнадцать минут.
— Здравствуйте, Коленкин, — сказал мне заведующий кадрами. — Иного я от вас и не ждал. Хотя, кстати, как уходить со службы раньше времени, вы первый.
И тут же он согнал с лица торжествующее выражение охотника, выследившего оленя-изюбря по лицензии, и сказал почти скорбно:
— Ну чем можно объяснить, что весьма уважаемый, казалось бы, человек так халатно относится к своим элементарным обязанностям?
Скорбь заведующего кадрами была наигранной. Иного поведения от меня он и не ждал. И мне захотелось осадить его, согнать с его лица сочувствующую улыбку, распространившуюся от округлого подбородка до лысины.
— Переутомился, — сказал я, хотя, честное слово, говорить этого не намеревался. — На тренировке был.
— Ага, — сказал кадровик. — Конечно. Так и запишем. И каким же видом спорта, если не секрет, вы увлеклись, товарищ Коленкин?
— Баскетболом, — сказал я просто.
Кто-то из сослуживцев хихикнул у меня за спиной, оценив тонкий розыгрыш, который я позволил себе по отношению к кадровику.
— Разумеется, — сказал кадровик. — Баскетболом, и ничем другим. — Он посмотрел на меня сверху вниз. — И это запишем.
— Записывайте, торопитесь, — сказал я тогда. — Все равно завтра на сборы уезжаю. Кстати, я попозже к вам загляну, надо будет оформить приказ о двухнедельном отпуске.
И я прошел мимо него так спокойно и независимо, что он растерялся. Разумеется, он не поверил ни единому слову. Но растерялся потому, что я вел себя не так, как положено по правилам игры.
— Коленкин! — крикнула из дальнего конца коридора Вера Яковлева, секретарь директора. — Скорее к Главному. Ждет с утра. Три раза спрашивал.
Я оглянулся, чтобы удостовериться, что кадровик слышал. Он слышал и помахал головой, словно хотел вылить воду, набравшуюся в ухо после неудачного прыжка с вышки.
— Здравствуйте, — сказал мне Главный, поднимаясь из-за стола при моем появлении. Смотрел он нa меня с некоторой опаской. — Вы знаете?