Он вспомнил, как приходил домой после свиданий и, считая жену легковерной, плел разные небылицы, а она, как всякая разумная женщина, ни разу не показала, что обо всем догадывается. Только теперь он понял, какой выдержкой наделена его жена. Он вспомнил ее простые, чуть старомодные платья, и в сравнении с броскими нарядами новой знакомой увидел несравненные преимущества жены, ее красоту зрелой женщины.
«Хватит с меня!» Он встал и быстрым шагом отправился на почту к телефонным автоматам. Он сам не понимал, что говорил жене в телефонную трубку, называл себя «полным болваном», «законченным кретином», чуть ли не кричал, что «соскучился по ней» и «немедленно едет назад». И ее слов не мог разобрать, только слышал приглушенные всхлипывания.
Он гнал машину весь вечер и всю ночь, и все это время его не покидало жгучее раскаяние. Только наутро, в двухстах километрах от города, он немного успокоился и впал в забытье.
Усталый, с онемевшими ногами, он мчал по раскаленному, неостывшему за ночь шоссе и, борясь со сном, курил одну сигарету за другой. А прямая дорога и уютно рокочущий двигатель неумолимо укачивали, усыпляли.
Местами вдоль шоссе появлялись деревья, и ветровое стекло рябило от светлых и темных пятен. Эти меняющиеся пятна мешали рассматривать дорогу и навязчиво напоминали что-то из его юности. Несколько раз он закрывал глаза, и тогда неясные очертания превращались в реальный, залитый солнцем сквер. Он видел свой институт и перед входом на ступенях тонкую робкую девушку абитуриентку, свою будущую жену. Он вспоминал, как заговорил с ней и как она смущенно отвечала…
Улыбка появлялась на его осунувшемся лице. Открывая глаза, он встряхивался и, отчаянно сопротивляясь наваждению, из последних усилий считал километровые столбы, а потом снова терял контроль над собой. Так продолжалось до тех пор, пока под натиском наваждений его глаза не слиплись окончательно.
Об этом можно только мечтать
Стоит утомленное лето, время течет лениво. Да и во всем ощущается какая-то великолепная лень: в застывших в небе облаках, в полупустынных раскаленных улицах, в неторопливых движениях редких прохожих, в притихших дворах с дремлющими на скамьях стариками, в поникшей от жары листве.
С утра комнаты наполняет горячий воздух, из сквера тянет сложным ароматом цветов, таким сложным, что Юлию во сне то затягивает в глубину какой-то водоворот и она попадает в безрадостную тьму, в мрачное помещение-аквариум, вроде лаборатории, где она работает; перед ней даже появляются рыбьи лица, до ужаса похожие на сослуживцев, то, наоборот, — некий вихрь переносит ее куда-то на юг Франции, в слепящие белизной курортные города, где вечный карнавал и люди радуются жизни — встречаются, влюбляются, женятся, гуляют с детьми, ходят друг к другу на воскресные обеды…
Этот второй светлый сон хочется удержать подольше. Юлия потягивается в кровати, жмурится от солнца и… мчится в открытом «мерседесе» по роскошной головокружительной автостраде, подставляя встречному ветру разгоряченное от счастья лицо. Именно от счастья, ведь за рулем «мерседеса» сидит ее муж, знаменитый ученый или руководитель крупной фирмы — конечно, она должна быть женой выдающегося человека. Без сомнения. Как же иначе?! Она достойна такого мужчины. Ведь она молодая, красивая, умная и не какая-нибудь белоручка — все умеет делать, не то что некоторые. Ее муж выдержанный мужчина, немногословный, со скупыми манерами, на его лице — прекрасная усталость. И это понятно — он много работает. На Западе мужчины много работают, не то что у нас. В лаборатории, например, мужчины только просиживают часы, создают видимость работы да занимаются словоблудием. Начальник — тюфяк, панически боится всего нового и своей жены. Не мужчина, а размазня. Его заместитель разведенный, но страшный бабник, совершенно помешался на женщинах — такого можно только презирать. Есть еще один — биолог, толстяк обаяшка, но он не от мира сего, этакий зачитавшийся чудак, его никто и не принимает всерьез, он и не мужчина вовсе… А ее муж будет мужчина без недостатков. Твердый, решительный, но немного сентиментальный. Ведь сентиментальность — это доброта и человечность. Он будет любить цветы и детей, но больше всего — ее, Юлию. И не какой-то дикой, ревнивой любовью, но достаточно сильной, в основе которой — родство душ, общность взглядов и интересов, и, бесспорно, физиологическое влечение. Их отношения будут отличать уважение друг к другу, забота и нежность…