В марте с крыш закапало и в лужах появились льдинки, как битое стекло. Коля Попов притащил в школу маленького снеговика и предложил запихнуть его в школьный погреб.
— Простоит до следующей зимы или не простоит? — спросил он Катю.
Катя только улыбнулась.
А потом наступило лето и на Займище со всех сторон стал наседать лес, и снова станция превратилась в невидимку: поезд проносился, пассажиры ее и не замечали, разве только два-три окна, мелькнувшие в листве.
Такой вот я парень
Биография моя самая обычная. Мало того, что никак не могу найти себя — перебрал кучу профессий и ни в одной ничего толком не достиг, еще и с женщинами все получается шиворот-навыворот. Все оттого, что для меня главное — независимость. Я не выношу давления со стороны кого бы то ни было, и не могу делать то, к чему не лежит душа. К тому же, я долгое время хотел встретить красивую женщину, хотел собрать воедино лицо Элизабет Тейлор, грудь — Софи Лорен, а ноги — Брижжит Бордо, и добавить к этому характер моей матери. Понятно, такую женщину трудно найти, но я не терял надежду.
В прошлом году я чуть не женился на более-менее красивой, неглупой женщине — личности в полном смысле слова. Мы познакомились на выставке «Франция сегодня». Чего меня туда понесло, и сам не знаю. Вроде, решил взглянуть на западные автомашины, всякие бытовые штучки — пошел просто убить время, благо было воскресенье.
Выставка располагалась в Сокольниках, а там, как известно, полно торговых точек и столиков под тентами, можно перекусить, затянуться дымком сигареты — сиди себе, разглядывай отдыхающую публику или заведи беседу с какими-нибудь парнями, вроде тебя, или с пьяницей философом — с кем очутился за одним столом, — лучше с симпатичной одинокой посетительницей выставки. Там, в Сокольниках, всегда интересно, но французы сделали еще интересней: девицы с национальными флажками ходили меж столиков, бесплатно раздавали красочные каталоги и буклеты, а за небольшую плату предлагали хорошее французское пиво.
Там, за столиком я и разговорился с Татьяной — после осмотра выставки и ей, и мне хотелось поделиться впечатлениями. Потом мы прогулялись по улицам, в каком-то кафе распили бутылку вина, обменялись телефонами. Некоторое время встречались, она водила меня в свои компании (возможно, на смотрины), затем просто предложила перебраться к ней:
— Поиграем в семью, а там видно будет, — сказала.
Татьяна работала в проектном институте, имела хорошую квартиру, отлично выглядела; правда, на мой взгляд, носила чересчур замысловатые одежды (порой одевалась крикливо, даже как-то истерично). Ее окружали подруги и поклонники; она любила разнообразие, «увеселительные компании», как она выражалась, где находилась в центре внимания, болтала на любые темы, своим острым язычком над всеми подтрунивала — короче, у нее было все, ей не хватало только постоянного (ежедневного) восхищения и аплодисментов.
До меня у нее жил один воздыхатель, какой-то технарь; я раза два его видел — скучный тип с вытянутой мордой и ледяной улыбочкой, ходил крадучись, как леопард, в каждом моем слове видел подвох — я ему сразу не понравился (как и он мне). Этот умник то всем дурил голову техническими словечками, то изводил своими воспоминаниями — подростком он жил с родителями где-то за границей, и хвастался, как там, в колледже, был членом закрытого клуба, первым игроком в баскетбольной команде. Меня-то не интересовали его подвиги, но Татьяна от души смеялась, называла его «первым саморекламщиком», но втайне (я знаю это точно) считала, что мужчина и должен быть уверенным в себе, преуспевающим.
И потом, чего ей было не смеяться? С ней он швырял деньги направо-налево: притаскивал коньяк, сумки с фруктами, и называл ее «божественным созданием», а выпив — «моя куколка», или покровительственно: «моя милая глупышка», и клялся, что сходит от нее с ума. Она, довольная, хохотала. И попробуй разглядеть за всем этим наворотом суть отношений! В мою сторону технарь метал грозные взгляды (не понял, что у нас с Татьяной все серьезно), он прямо жаждал моей крови, но Татьяне каким-то образом удалось предотвратить стычку.
Почему она увлеклась мной? Этот вопрос помучил меня. Еще бы! Ведь я, как обычно, пребывал в «зоне неопределенности», как выразилась Татьяна — имел полуработу, полужилье: работал по договорам оформителем витрин, комнату снимал. Но, в отличие от технаря, я относился к Татьяне спокойно, не отпускал ей комплиментов, себя не навязывал. Это и заело ее, так я думаю. Тем более, что увидев ее воздыхателя, понял — с ним не потягаешься (в смысле материальном), и как бы отошел в сторону. Так что Татьяне понадобилось все ее колдовство, чтобы охмурить меня, при этом она откровенно говорила, что подхожу ей как мужчина. Разумеется, я поставил ей условие: с технарем полностью порвать, в компании его не приглашать, по телефону не говорить. Пообещала, правда хмыкнула: