Помедлив, Софья отошла в сторону, пропуская его, и закрыла дверь. Данила сел на диван, она с ногами забралась в кресло.
— Ну? — девушка выжидающе глянула на позднего гостя.
— Хочу поговорить с тобой.
— Мы уже говорили, и не раз.
— Ну и что. Я ещё не сказал очень многого, и не выяснил столько же.
— Тебя Лёлище позвала? — резко спросила Софья.
— Нет. Саня решил побыть джентльменом и дать брату полную свободу действий в пустом доме, а сам спать пришёл ко мне. Ну а я же один живу, посему мою спальню оккупировал Сашка.
— Не поверю, что у тебя больше негде спать, — проворчала она.
— Есть. Но мне подумалось, а не зайти ли к тебе. А то днём очень сложно застать тебя одну и чтобы ты никуда не могла удрать.
— И о чём же ты хотел поговорить со мной?
— Софья, ты готова честно отвечать мне?
Она сглотнула — горло совершенно пересохло.
— Смотря о чём ты будешь спрашивать.
Данила помолчал.
— Кто же тебя так обидел, что ты закрылась ото всех в такой глухой раковине, а? — со вздохом произнёс он, не глядя на собеседницу.
— Никто меня не обижал, — Софья стиснула зубы, уставившись в темноту за окном.
— Тогда какого чёрта ты боишься серьёзных отношений? Думаешь, я не вижу, насколько тебе их хочется? И не рассказывай мне сказок, что не хочешь потом помирать с тоски. Не поверю, что подобная чушь может отбить у тебя охоту встречаться с парнем, который тебе нравится.
— А с чего ты взял, что нравишься мне? — вскинула Софья голову. — Самомнение у тебя неслабое!
— А с чего это ты так завелась, если я не прав? — негромко прервал её Даня.
Она молчала, несколько растерявшись — вопрос застал её врасплох.
— Скажи, что равнодушна ко мне, глядя мне в глаза, тогда я поверю тебе.
Софья подняла на собеседника взгляд и… почувствовала, как неудержимо краснеет: эти проклятущие черты, эти чёртовы глаза уже давно не давали ей спать спокойно, от ярких и чётких образов Софья просыпалась среди ночи с колотящимся сердцем, умирая от желания оказаться сейчас рядом с Даней. Но чтоб ей сдохнуть, если она знала, почему подобные мысли вгоняют её в дрожь, почему она шарахалась от них — и от Данилы, — почему действительно боится. Неужели её так все достали в Питере, что она действительно забилась в глухую скорлупу, болезненно реагируя на любую попытку приблизиться к себе. "Я же с ума сходила от одиночества, от того, что рядом нет близкого, родного человека! Всем от меня что-то надо было, и никому не было дела до меня самой, я что, настолько отвыкла от людей?.."
— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что любит? — продолжил Даня. — Не говорил, вижу. А ты ведь очень хотела услышать эти слова, Софья, и не говори, что я не прав. Я могу повторять, что люблю тебя, хоть целый день, если это доставит тебе удовольствие, но только перестань прятаться в раковину. Скажи, разве тебе неприятно, когда я обнимаю тебя или целую?
— Данила, хватит, — она чувствовала себя на грани слёз, он буквально раздел её одними словами.
— Ты не ответила.
— Н-нет, — выдавила Софья, стиснув пальцы в замок. — Пожалуйста, оставь меня! Не надо больше ничего говорить!
— Нет, я буду говорить. Ты уедешь, и там тебе никто такого не скажет. Кроме меня. Ты хочешь казаться такой независимой, свободной. Но это же чушь, Софья! Ты далеко не свободна, если не можешь поступать так, как тебе хочется, если идёшь на поводу своих комплексов и боишься разобраться в себе.
— Замолчи, — безжизненным голосом сказала Софья. — Психотерапевт хренов! Да что ты вообще знаешь о моей жизни!..
— Ничего. Расскажи мне, — предложил Даня.
— Что рассказывать? О простой жизни серой мышки? — зло ответила она. — Работа, учёба, дом?
— Ты живёшь в таком чудесном городе, и кроме повседневности ничего больше не видишь? — Данила помолчал. — Я всю жизнь мечтал попасть в Питер, но мне всё время что-то мешало, и я ездил туда хотя бы на недельку, в отпуск. Софья, не надо заживо хоронить себя, пожалуйста. Ты чудесный человек, красивая девушка, но почему-то никто вокруг не замечает этого, поскольку ты сама не позволяешь окружающим увидеть себя настоящую.
— Какая тебе разница, как я живу в Питере? Это моя жизнь, и как хочу, так и живу!
— Софья, ты когда-нибудь кого-нибудь любила? — тихо спросил Данила, прервав её.
Нет. До этого лета.
— Я буду ждать тебя, Софья. И, очень надеюсь, ты придёшь. Спокойной ночи, рыжик.
Софья хотела крикнуть, что не дождётся, но… она молча сидела, опустив голову, слыша, как Данила поднялся, прошёл мимо неё, ласково коснувшись ладонью растрёпанных волос, потом хлопнула дверь и стало тихо.