Но Кенне не нужно было слышать доказательства его смелости или деяний. Она очень хорошо знала, каким благородным и достойным человеком был Саймон. За это она его и любила.
Дверь открылась.
Кенна с надеждой подняла глаза и поспешила к ней.
Вытирая руки бледно-голубой тканью, вышел самый старший из трех лекарей.
– Как он? – спросила Кенна.
– Не слишком хорошо, миледи. Мы прижгли раны, но они глубоки. Мы не уверены, задеты ли жизненно важные органы. Если он доживет до утра, тогда, возможно, еще может выздороветь и встать на ноги. В противном случае…
Ее желудок сжался.
– Могу я увидеть его?
Он кивнул.
Кенна не стала дожидаться остальных. Она поспешила в комнату и увидела Саймона, без сознания лежащего на кровати. Двое оставшихся лекарей уклыдывали свои инструменты и принадлежности.
Саймон лежал на животе, накрытый простыней. Его лицо было бледным, как у призрака, а тело покрывал пот.
С ноющим сердцем, она присела рядом с ним и отвела со лба мокрые волосы.
– Саймон, – прошептала она. – Пожалуйста, вернись ко мне.
Четыре дня, наполненные страхом и неуверенностью, Кенна ждала, что Саймон очнется, но он даже не пошевелился.
На пятый день Малкольм потерял терпение.
– Шотландии нужен король на троне, Кенна. Мы не можем дольше ждать, когда он проснется.
Кенне захотелось протестующе закричать.
Но она была связана своим обещанием поступить так, как попросит ее кузен, потому что его просьбы были не просьбами.
Они были королевскими приказами.
Брат Саймона, Дрейвен, прехавший, чтобы находиться рядом с Саймоном, стоял по другую сторону от темно-красной кровати. Его красивое лицо посерьезнело, когда он перевел взгляд с короля на нее.
– Я присмотрю за ним, Кенна. Поверьте мне.
– Пойдем, Кенна, – сказал Малкольм. – Давай поскорее покончим с этим венчанием, чтобы мы могли отправиться домой.
С тяжелым сердцем она кивнула.
Саймон проснулся с жуткой головной болью. Он услышал, как кто-то рядом заговорил шепотом, затем закрылась дверь.
Внезапно ему стало очень жарко. Покрывала на нем казались ему невыносимо удушающими.
Он попытался сбросить их, но они были слишком тяжелыми, а его тело – слишком немощным. Почему он так себя чувствует?
Он был слабее новорожденного котенка, а все его тело болело, словно его разрезали на куски.
Он вспомнил, что произошло, только когда сосредоточил взгляд на своем брате.
– А Страйдер? – спросил Саймон, надеясь, что его друга не подстрелили, как его самого.
Дрейвен подошел к нему и прижал к постели.
– Ш-ш, лежи спокойно.
Саймон послушался, хотя ему очень хотелось знать, что произошло после того, как он отключился. Он встретился глазами с братом и заметил, что в прежде эбеново-черных волосах Дрейвена появилось несколько седых прядей.
– Где Страйдер? – вновь спросил он.
– Он уехал почти неделю назад.
От этих слов голова Саймона разболелась еще больше.
– Уехал? – повторил он шепотом.
Дрейвен кивнул.
Саймон закрыл глаза от охватившего все его существо отчаяния. Ведь это означало, что Кенна тоже уехала.
По крайней мере, Страйдер жив...
Ну да, его друг жив благодаря ему и женат на женщине, которую он любил. Опять же, благодаря ему.
В этот момент он сам себя ненавидел.
– Ты разве не хочешь узнать, сколько времени ты пробыл в постели?
Саймон помотал головой. Ему было абсолютно все равно.
Единственное, что имело значение для него, – это тот факт, что теперь Кенны рядом с ним не было.
– Хочешь, я расскажу тебе о свадьбе Кенны?
Саймон зарычал на него:
– Только попробуй, и клянусь, брат ты мне или нет, ранен я или нет, я зарежу тебя.
Дрейвен удивленно приподнял брови от непрязни в голосе Саймона.
– Ну ладно, извини за попытку.
Дрейвен отошел от кровати и вернулся с чашей.
Саймон отказался пить.
– Ты должен выпить хоть что-нибудь. Ты был…
– Мне это не нужно.
Что ему действительно было необходимо, так это увидеть жену Страйдера.
Жена Страйдера.
Эти слова причиняли ему боль.
Саймон отвернулся к стене и позволил боли от потери Кенны просочиться в его сердце.
Почему он не мог просто умереть? Определенно, ни один человек не смог бы жить с болью в сердце подобной той, что ощущал он.
Он услышал, как за его спиной Дрейвен поставил кубок на стол у кровати и пересек комнату.