- О Господи. - От изумления она открыла рот.
Фил улыбнулся:
- У вас ванная там же, где и у меня? Чарли только кивнула. Ноги ее едва касались пола, когда он, можно сказать, нес ее в ванную.
- Неплохо. И кафель у вас блестит.
Ужасно хотелось объяснить ему, что она сама натирает кафель до блеска, а полчища его экономок способны только стянуть что-нибудь при случае. Но слова почему-то не шли.
- А теперь сядьте сюда. - Мускулистая рука усадила ее на край ванны. - Я сейчас вернусь.
Она ошеломленно уставилась ему в спину.
Уж конечно, я подожду. Мне нечего делать целых шесть недель. Я буду просто здесь сидеть и...
Фил вернулся через минуту с пластиковым пакетом для мусора. Он снял пиджак и рубашку - вот это да!
- Вытяните руку, - мягко сказал Фил. Она с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть.
- Не эту, другую.
Чарли украдкой посмотрела, не смеется ли он, но увидела в его карих глазах сострадание. Это ее удивило.
- Другую? - Она медленно подняла правую руку и отчитала себя: ты словно неразумный ребенок. А он такой серьезный. Улыбается он хоть иногда, этот гигант? Словно прочитав ее мысли. Фил улыбнулся - правда, лишь половиной рта, но это определенно была улыбка.
Пока она наблюдала за ним, он засунул ее поврежденную руку в пакет и перевязал эластичным бинтом.
- От вас требуется лишь, стоя под душем, держать руку вверх, чтобы на нее не попала вода. Понятно?
- Понятно, - пробормотала Чарли. Он пустил горячую и холодную воду, заботливо проверил температуру.
- А теперь сюда, - он отдернул занавеску душа.
Она с трудом встала.
- Как же я буду мыться в ночной рубашке? Мне не снять ее одной рукой.
- А-а, это, оказывается, ночная рубашка. Я думал, это тенниска вашего брата.
- У меня нет братьев.
- Ну, значит, вашего последнего возлюбленного.
- Не угадали, - проворчала Чарли. Слишком уж он наблюдателен и самонадеян, а она настолько не в своей тарелке, что уже и сарказм не может ее защитить. Что вы делаете?
- Помогаю. - От удовольствия он прищелкнул языком. С непривычки звук получился хрипловатый, но явно выражал удовлетворение. - Нагните голову.
Чарли машинально подчинилась, и, когда рубашка оказалась у Фила, он осторожно высвободил ее завязанную руку. Тут до Чарли наконец дошло, что она совершенно голая.
- Что вы делаете? - закричала она.
- Помогаю.
Бесполезно было прикрываться руками, к тому же он прокомментировал, снова щелкнув языком:
- Чудесно. А теперь, милочка, под душ.
Она почувствовала, что он взял ее за левый локоть, приподнял, и она оказалась в ванне. Как приятно было стоять под теплыми струями Фил задернул занавеску и спросил:
- Ну как?
- Замечательно, - слабым голосом проговорила Чарли и подумала, что очутилась в ловушке: голая под душем, а за занавеской незнакомый мужчина. Ну, не совсем незнакомый. И придется вскоре из ванны вылезать, так что надо идти на компромисс. - Спасибо, - голос у нее слегка дрожал, но звучал уже громче, я пригляжу за Сэмом. Так что отправляйтесь на церемонию.
- Что ж, очень по-соседски. Сейчас приведу Сэма, он будет в восторге.
- Надо думать! - Это ее замечание осталось без ответа, и, отодвинув чуть-чуть занавеску, она высунула нос наружу. Фила не было. - Сексуально озабоченный негодяй! - крикнула Чарли, но шум воды заглушил ее слова.
Еще ни разу ни одному мужчине не удавалось нарушить размеренное течение ее жизни. Ни разу! Сбитая с толку, с поднятой правой рукой, Чарли намылила левую и стала массирующими движениями водить по груди, не замечая, как под ладонью набухают розовые кончики сосков.
Фил Этмор вернулся в контору около четырех часов дня, одетый в джинсы и старый запачканный пиджак, но с улыбкой во весь рот.
Секретарь Клодия Сильвия встретила его у дверей:
- Как церемония? Ты вел себя как подобает джентльмену?
- Не приставай, Клодия. - Он безуспешно пытался отчистить пиджак, а она ходила вокруг, вытаскивая у него из волос прутики и листья. - Я толкнул шикарную речь, потом мы здорово повеселились, потом я посадил ребят в фургон, отвез их на "Мэри и Эвелин", и мы совершили морскую прогулку. Ребята были в восторге.
Он плюхнулся в кресло у письменного стола и стал вытаскивать рубашку из брюк.
- Все в порядке, Филип?
- Да нет. Я уже две недели об этом думаю - о капитане Харди с его артритом. Он приходил?
- Пока нет. Ты что, собираешься его уволить? - печально спросила Клодия.
- После сорока лет службы в компании? Да ни за что на свете!
- А вот и он. Как поживаете, капитан Харди?
- Как вас увижу, так мне и легче, молодушка. Мистер Этмор, вы хотели меня видеть?
- Да будет вам, капитан. Мистером Этмором звали моего деда. А меня зовите Фил. Садитесь, у меня для вас хорошие новости.
- Хорошие? А я чего только не передумал, пока шел сюда!
- Мне очень жаль, - начал Фил. - Честно говоря, не знаю, как вы отнесетесь к моему предложению... Видите ли, целую неделю я пытался втолковать шкиперам, сотни раз ходившим на промыслы, что им надлежит делать, а сам был всего в десяти, если не меньше, плаваньях. Глупо, ведь правда, капитан?
- Честно говоря, я об этом не думал, - буркнул старик.
- А я думал, - усмехнулся Фил. - Мой облик плейбоя блекнет, уловы снижаются, вот я все подсчитал и решил: а почему бы не поставить самого опытного шкипера руководить промыслом?
Капитан Харди потер свой красный нос.
- И вы подумали обо мне? Работа на берегу?
- Ага. Кое-чем придется пожертвовать, но к зарплате будет тридцатипроцентная надбавка.
- У меня?
- Ага. С Милли я поговорил, она считает, что это здорово.
- Поговорили с моей женой?
- Это мой принцип, - объяснил Фил. - Всегда начинаю с руководства.
- Ну и мошенник же вы, - крякнул старик. - Тут и говорить не о чем. Когда начинать?
- В понедельник, коммодор. Уик-энд у вас свободный.
Старик удалился небрежной походкой, а Клодия мягко заметила:
- Вы становитесь незаурядным лгуном, Филип Этмор. Вам нужен коммодор как рыбке зонтик. Что случилось с вашим железным сердцем?
- Абсолютно ничего, - Фил так и залился краской. - Просто мне нужен коммодор.
- Ну, конечно. Ты что, познакомился с девушкой, Фил?
Он сделался совершенно пунцовым.
- Я? С девушкой? Да зачем она мне? Секретарша усмехнулась:
- Действительно, зачем? Пойди прими душ!
Насвистывая, он удалился, не заметив материнского взгляда Клодии. Через пятнадцать минут вернулся в джинсах и расстегнутой рубашке, с блестящими от воды волосами.
- Есть срочная почта?
- Не знаю, насколько это срочно, - осторожно ответила Клодия, - но вот письмо с пометкой "лично". Думаю, оно от твоей матери.
Фил прохаживался взад-вперед у окон и, услыхав это, остановился как вкопанный.
- От матери? Господи, что ей надо? - Он протянул руку, и Клодия, предварительно надрезав, отдала ему конверт. Фил с минуту читал, что-то бормоча себе под нос, потом швырнул скомканное письмо в мусорную корзину.
- Что-нибудь серьезное? - спросила Клодия.
- Нет, - отрезал он. - Хотя, может, и да.
Она хочет приехать с приятельницей.
- Кто-нибудь из знакомых?
- Она не пишет, а я не собираюсь брать это в голову.
- Никогда не делай сегодня то, что можно отложить на завтра?
- Да ты у меня остряк-самоучка. - Фил подхватил Клодию и закружил.
Она смеялась и кричала:
- Отпусти меня сейчас же, ты, ты...
- ..изверг, - докончил Фил и отпустил ее. - Последнее время меня все так называют.
Она звонила?
- Кто это "она"?
- Как будто не знаешь! Не прикидывайся, чертовка. - Глаза его по-доброму светились.
- Не смей со мной так разговаривать, - смеялась Клодия. - Не забывай, что я меняла тебе пеленки. Нет, она не звонила.
- Черт! - Месяцами он с ужасом ожидал звонков Чарли Макеннали, а сейчас волнуется оттого, что она не звонит. Но он зря беспокоится - завтра, да нет, сегодня вечером на Норманс-Айленде вновь восстановится ставший уже привычным дух вражды. А пока он прекрасно провел время на экскурсии, побегал с мальчишками - одним словом, выдался чудесный день. Детей ведь легче любить, чем взрослых.