— Смотри, Касси! — громко воскликнул Эндрю, указывая вдаль.
Внимательно присмотревшись, они разглядели облако пыли, клубившейся посреди кустов, покрывавших пологие склоны холмов. Не решаясь надеяться на близкое спасение, женщины молча, а Эндрю возбужденно болтая, смотрели, как облако пыли медленно двигалось к ним и как из него показался фургон. Он приближался, пока наконец не подъехал вплотную.
Седовласый человек, морщинистое лицо которого почти полностью скрывали кустистые бакенбарды, подкатил в облаке пыли. Он выдавил из себя «ва-а-а» таким пересохшим голосом, который, казалось, противился тому, чтобы им вообще пользовались. Рядом с ним сидел гораздо более молодой человек и разглядывал их с нескрываемым любопытством.
— Добрый день, сэр. Вас, должно быть, прислал мистер Лэнсер, — начала Касси неуверенно.
— Да, мэм.
Пожилой выдавил это из себя, спускаясь на землю и оглядывая поврежденный фургон. Он нагнулся рассмотреть получше ось.
— Боюсь, она сломалась, — не слишком уверенно предположила Касси.
— Да, мэм, — также немногословно подтвердил возница.
— Понимаете, я… — Касси не знала, как вести себя с этим неразговорчивым мужчиной.
— Лучше перекладывайте свои вещи в наш фургон, — наконец разрешил он, ткнув большим пальцем руки через плечо.
— Да, сэр, спасибо. Меня зовут Кассандра Дэлтон.
Его широкополая шляпа почтительно склонилась в ее направлении.
— А это Милисент Гроден и мой младший брат Эндрю.
— Меня все зовут Куки, — представился он, обращаясь сразу ко всем троим, — надо полагать потому, что я на всех стряпаю. А вот он — Мэтт, мой подручный.
Мэтт, робея, коснулся пальцами шляпы в знак приветствия. Словно решив, что он и так сказал гораздо больше, чем надо, Куки повернулся к своему фургону и открыл ящик.
Мэтт спрыгнул на землю и, пока троица путников жадно поглощала застоявшуюся воду, сильно нагревшуюся в ящике за время пути, принялся разглядывать лопнувшую ось.
— Давай грузить, — приказал Куки помощнику, подхватывая тяжелый чемодан.
Раздумывая над тем, как далеко им пришлось забраться, чтобы оказаться в столь плачевном положении, Касси с волнением глядела на напоминавшие об их прошлой жизни вещи, разбросанные по пыльной земле, словно вчерашний мусор. Чемоданы и бочонки валялись посреди пустынной прерии, точно вырванный с корнем кустарник. Обожаемые матерью клавикорды теперь стояли прислоненные к валуну, красное дерево, украшенное ручной резьбой, покрывали пыль и царапины, одна ножка надломилась и упиралась в землю, не уступавшую по твердости граниту.
Довольно быстро все вещи погрузили в фургон, лошадей привязали позади повозки. Фургон тронулся в путь, утопая в колее и поднимая за собой тучи пыли. Фургон двигался вперед-вверх, постепенно поднимаясь выше и выше в гору. С трудом верилось, что они проезжали по той же самой территории: только что осталась позади мрачная равнина, поросшая мелким кустарником и кактусами, и вот они уже въехали в чащу можжевельника и елок, поднимавшихся вверх по склонам и исчезавших высоко в горах.
Ветер ворошил черные волосы Касси, шелестел в траве, царапал листьями о прочную, как камень, землю, сквозь которую растущий в прерии клевер, сражаясь со стихиями, протискивал свои золотистые и пурпурные головки, устремляясь к бездонному небу.
Когда после долгой тряской дороги Куки подкатил к ранчо Дэлтона, все вздохнули с облегчением. Дом с белыми стенами и обитый красными досками сарай высились у подножия холма. Все выглядело почти в точности так, как Касси не раз представляла себе в мечтах.
Она вспомнила бесчисленные ночи, когда, лежа без сна, мучительно решала, принимать или не принимать дядюшкино наследство. Из ночи в ночь приводила она сама себе доводы, по которым не следовало оставлять место преподавателя в школе и бросаться в неизвестность в погоню за дикой мечтой. Каждую ночь сквозь тонкие, словно бумага, стены слышала она то ссоры соседей, то шум и крики уличных драк, и все это в конце концов убедило Касси в необходимости оставить трущобы.
После смерти отца ей вместе с Эндрю пришлось переехать в отвратительную дешевую квартирку в одном из мрачных кварталов Бостона. Это все, что она могла позволить себе, после того как адвокат скрылся с причитавшимися им по наследству деньгами, однако Касси все время мечтала о такой жизни, где под домом понималось нечто большее, нежели убогая однокомнатная квартирка. О жизни, где не царствовало бы зло. Ей хотелось дать Эндрю гораздо больше, чем позволял нищенский заработок, и потому наследство, полученное от дяди Люка, показалось божественным даром.
Теперь путь назад был отрезан, нет работы, куда можно было бы вернуться. Она бежала от удушающей жизни, которую им пришлось влачить после смерти отца, и ничто на свете не заставит ее отказаться от шанса начать жить заново.
Медленно Касси спустилась с фургона на землю, внимательно разглядывая первый настоящий дом, какого у них не было на протяжении многих лет. Она остановилась на парадном крыльце, провела рукой по перилам, до блеска отполированным за многие годы. Нерешительно повернула ручку двери, чувствуя себя непрошенной гостьей, шагнула внутрь аккуратно прибранной комнаты.
Массивный камин и пыльная громоздкая мебель производили давящее впечатление. Солнечный свет лился сквозь окна, лишенные штор, растекался по черной печи, на которой готовили еду, падал на потертый обеденный стол. Стук грубых дорожных башмаков Касси по деревянному полу отдавался громким эхом, когда она прошла к дубовому буфету, прикоснулась к увлажнителю и аккуратно подведенной к нему трубе. Совершенно внезапно на нее накатила волна сострадания к дядюшке, когда пред нею предстали эти обыденные свидетельства его одинокого существования.
Касси оглядела залитую солнечными лучами комнату и ощутила гулкие удары сердца, подсказывавшие, что теперь она по-настоящему дома. Вспомнив, что снаружи остался неразгруженный фургон, она быстро направилась к выходу, задержавшись лишь на мгновение, чтобы еще раз испытать почти физическое удовольствие от того, что решилась приехать в эти места.
— Куки, где же вся домашняя живность? — спросила Касси, направляясь к фургону.
Ни одна курица не бегала по курятнику, загоны стояли пустыми, если не считать лошадей, на которых приехали Дэлтоны. Лишь несколько уток, переваливаясь с боку на бок, проковыляли мимо. Они с любопытством посматривали на Касси, направляясь к желобу с водой.
— Готов спорить, у Баски, — ответил он, отдуваясь и не прекращая катить бочку в дальний конец фургона.
— Баски?
— Да.
На этот раз односложного ответа явно не хватало.
— Что еще за Баски?
— Скотовод по имени Мануэло. Он был другом вашего дяди, — пояснил Куки.
— Но с какой стати он забрал моих овец? — продолжала настаивать Касси.
Откровенное презрение высветилось в бесцветных глазах Куки.
— Потому что эти твари настолько тупы, что не могут пастись самостоятельно.
Касси пыталась переварить полученную информацию, стараясь понять, что за личность этот Баски и где он живет. Решив все же высказать свои сомнения, она спросила:
— Где мне его найти?
Куки показал взглядом на покрытые зеленовато-коричневой растительностью низкие холмы, высившиеся на севере.
— Там.
— О! — невольно вырвалось у Касси, когда она представила себе, как будет искать одинокого пастуха среди этих огромных просторов. «Здесь нет вывесок и уличных указателей», — с сожалением подумала она, вспоминая, с какой легкостью ей удавалось ориентироваться в кривых улочках Бостона.
— Как я его узнаю? — поинтересовалась Касси.
— Он разряжен похлеще девки в салуне в субботний вечер… Прошу простить, мэм. Позабыл, что говорю с дамой.
Касси кивнула, показывая, что его набор выражений ничуть не оскорбил ее.
— Что вы имеете в виду под этим «разряжен»?
— Вместо обычного ремня наматывает себе на талию пурпурные и красные пояса, носит черную шляпу с серебряными галунами, такую здоровую, что в ней можно принимать душ. И штаны… — Куки закатил глаза.