– Он струсил, Леонид Петрович, – я присел на корточки рядом с этим, без сомнения, достойным соперником, который доживал последние минуты.. – Своя жизнь ему была дороже.
Да, в том-то и разница. Магглы, в большинстве своём, не способны думать о будущем. Впрочем, и многие волшебники недалеко ушли. И только в древних семьях принято планировать наперёд, за всеми нашими действиями стоят интересы рода, а не отдельного человека. Жёсткие правила, иерархия и дисциплина – всё делается для выживания. Ведь чем больше накоплено силы, власти и богатства, тем лучше живут твои потомки. И разумеется, после смерти главы всё переходит преемнику, будь то материальные блага, или какие-то социальные связи.
Пауза.
«Лена тебе зачем? – старик перестал хандрить и задал осмысленный вопрос. – Она же не ведьма даже, так, юродивая.. Сквиб по-вашему».
– Она – маг, – поправил я его и пояснил, – и моя подопечная.
«Вот ка-а-ак, – мысленно протянул местный волшебник, – ну ладно. Что ж, молодой змей, дай-ка мне пистолет, – попросил бывший слуга и пояснил. – Сделаем вид, что это я всех прикончил».
– Зачем?
Старик вздохнул.
«Если следы можно затереть, то лучше это сделать, – заметил он. – Приедет милиция, будут виновника искать. Тебя-то они не найдут, а вдруг, какой-то след приведёт их к Лене? Не хорошо получится».
– Она сюда больше не вернётся, – сказал я, но макарова отдал. Насчёт следов я со стариком был согласен.
Леонид Петрович опытным движением руки стёр со ствола отпечатки моих пальцев и оставил свои.
«Не зарекайся», – усмехнувшись, сказал он.
Сухие жилистые руки опустились. Последние капли жизни покинули старика.
Хранитель кладбища чуть шевельнулся, готовый принять новую душу.
Мне следовало забрать палочку, вытащить из горла, прекратив его мучения.
Или?
«Северус Снейп», – я назвал-таки своё имя Леониду. Надеюсь, старик догадается, что я собираюсь устроить.
Disciplinam mentis*, – коснулся рукояти палочки. – Laqueum pro anima* (Контроль разума, ловушка для души).
Ментальная магия связана, скорее, с интеллектом, нежели с резервом, и используется больше в словесных поединках, чем в реальном бою. У меня тоже были стихия и специальность. Не магия смерти, конечно, и души живых никогда мне не принадлежали. И всё же, как победитель, я мог выдвинуть некоторые условия одному знакомому с погоста.
Краски выцвели, мир сделался плоским и нарисованным, зато облик Хранителя Кладбища стал заметен.
– Отдай мне колдовскую душу, – произнёс Хранитель.
– Мне она тоже нужна, – заметил я.
– Зачем?
– Будет спутником для моей подопечной, – сказал я.
Вряд ли бы славянский маг на это согласился, но я надеялся, что старик не станет возражать прямо сейчас. Хотя.. даже если станет.
– Мне нужна эта душа, – произнесла сущность.
– Хорошо, я готов меняться, – предложил я, – отдай прежнего.
– Нет, – возразил высший дух. – Осколок мне тоже нужен.
Значит, ВэГэ у нас осколок.. Что же, подобное я и сам подозревал. Когда нечто древнее, в силу неведомых причин, распадается, появляются обломки этого некогда целого существа. Потом они становятся частями уже других предметов. А дальше всё зависит от конкретной разрушенной сущности, размеров осколка и случайных факторов. Упало в озеро – появился целебный источник (или наоборот, ядовитый). Проглотила птица в полёте – стала волшебной птицей. Парочка таких обломков хранится в Министерстве магии: один помогает создавать порталы, другой – стационарный проход в мир мёртвых. Но это только те, про которые мне известно. И в менорах древних родов они, разумеется, тоже есть, но вслух об этом никто не говорил. Выходит, одна из таких частиц попала к ВэГэ, и кем или чем он был до того, уже не важно. Впрочем, на согласие Хранителя я и не рассчитывал.
– Тогда отмени плату, – вновь предложил я. – Тысячу двести единиц магического резерва ежегодно.
– Я убью тебя, маг! – взревела недовольная сущность. – Однажды я уже обменял колдовскую душу на жалкую подпитку, а теперь ты хочешь лишить меня и этого?