Татьяна как представила себе орды полупьяных фанатов, забивших купе, плацкарты и теплушки (и ее самое со старичком отчимом среди них!), так пришла в ужас.
— Зато билеты совершенно бесплатные! — с гордостью провозгласил разведчик в отставке.
Таня, безмерно шпиона в отставке уважающая и всегда и во всем его поддерживающая, тут, наоборот, не удержалась от шпильки:
— Ну да, Валерочка! Ты прям как настоящий пенсионер стал. Не можешь пройти мимо халявы.
— Все будет хорошо, я тебе обещаю, — кротко проговорил Валерий Петрович.
Вдобавок ко всему билетов на тот поезд, чтобы прямо в день матча в М. приходил, все равно не нашлось.
Отбывали из Белокаменной в среду, а с четверга по субботу в ожидании игры требовалось перекантоваться в городе на Волге.
— Зато ни одного матча по телевизору, пока будем в поездах качаться, не пропустим! — поспешил обрадовать отчим.
— Мне это, конечно, куда как важно, — съязвила Таня. — Угу, ни в коем случае не пропустить футбик.
— И гостиницу я заказал прекрасную, — бодро заверил полковник. — В самом центре города, на берегу. Два отдельных номера, разумеется.
— Наверное, заплатил кучу денег.
— Гостиница бывшая ведомственная, поэтому мне по дружбе сделали с огромной скидкой.
Неизвестно, врал ли. И чьего ведомства гостиница? Но Садовниковой не хотелось докапываться, выяснять, да ведь шпион в отставке все равно правды не скажет.
И только одна радость: обратный рейс уходил из М. и прибывал в Первопрестольную более-менее приемлемо — сразу в ночь после матча отправлялся, вечером в воскресенье на Казанский вокзал причапывал. Рабочий понедельник не пропустишь, и без того пришлось на четверг и пятницу отгулы брать.
Ну что теперь оставалось? Надо ехать.
3
Как ни странно, весь околофутбольный антураж Татьяне сразу понравился. И даже очень.
Начнем с того, что еще при посадке в поезд, следующий в город М., в Москве, на Казанском вокзале, оказалось — едет много достойных людей. Не какая-нибудь гопота уркаганская и не бритые английские фаны, а интеллигентные товарищи разных возрастов и наций. А полу в основном (что дополнительный бонус) мужского.
Были все милы, предупредительны, водки, как правило, не пили — в основном нажимали на пивасик. В купе с Таней и отчимом оказались два молодых парня — категорически отказались пускать ее на законное верхнее место (где она вообще-то езживать любила) и принялись наперебой за ней ухаживать. И хоть оба были явно не герои ее романа — молоды, вчерашние студиозы, — но то, как они таскали ей от проводницы кофе и печенье, говорили комплименты, рассказывали анекдоты и вообще всячески распушали перья, не могло девушке не понравиться.
Вагон тоже оказался чистенький, проводницы милые и предупредительные, по поезду, во избежание эксцессов, то и дело проходил взад-вперед полицейский наряд. В остальных купе помещались и китайцы (что странно — их команда вообще на чемпионате не играла), и колумбийцы, и аргентинцы, и мексиканцы, и французы, и пара немцев. Натуральный Ноев ковчег. Можно было и английский свой потренировать, и полузабытый французский освежить. В итоге за дорогу Татьяне десяток визитных карточек насовали. Можно будет впоследствии рассортировать и продолжить с подходящими кандидатурами знакомство.
Приволжский М. тоже произвел приятное впечатление.
На вокзале играл живой оркестр, милые волонтеры протягивали «дай пять» и раздавали бесплатные карты города.
«Яндекс-такси» работал, шофер лишку по дороге до отеля не взял.
Гостиница и впрямь оказалась на самом берегу, называлась, ясное дело, «Волга», и из окон ее открывался широкий вид на главную российскую реку.
Улицы, выходящие к судоходной артерии, здесь называли спусками. Вдоль набережной тянулся длиннющий песчаный пляж — как с гордостью говорили, самый большой в Европе. По отреставрированному чистенькому променаду фланировали гости из самых разных уголков земли: в сомбреро, беретах, пилотках, каскетках, кокошниках, шапокляках; с лицами, изрисованными в разные цвета радуги, полузавернутые в свои и чужие флаги. Никто никого не бил, не домогался — напротив, все были милы и экстремально дружелюбны, наперебой фотографировались, обнимались и желали друг другу победы — если даже болели за противоположные команды, которым завтра предстояло сойтись в поединке.