Если кому-нибудь из них не придет в голову заглянуть под половицу.
— Мне нечего скрывать, — наконец заговорил Берн, подняв голову. — Иначе на прошлой неделе я не позволил бы вашей супруге, сэр Уилтон, равно как другим дамам и господам, беспрепятственно расхаживать по своему дому.
— Но обыск… — начал было сэр Уилтон, однако тут же замолчал под бурным натиском Берна.
— Достаточно, сэр! Целую неделю я лежал как немощный пес и терпел все и всяческие причуды жителей деревни. И устал! — Он поднялся и выставил трость словно оружие. — Больше никого не впущу! Хватит! Уходите!
Несколько секунд все молчали. Берн стоял неподвижно, смотрел твердо, а дышал тяжело, но ровно.
— Значит, не позволите нам войти? — осторожно осведомился сэр Уилтон.
Берн застучал тростью по крыльцу. Громкий резкий звук положил конец любым возражениям.
Мировой судья печально покачал головой.
— В таком случае буду вынужден и впредь вас подозревать. Выбора не остается.
Что ж, значит, так тому и быть, подумал Берн, возвращаясь в безысходность.
Члены делегации выглядели чрезвычайно расстроенными. Джейсон, доктор Берридж, мистер Хейл и мистер Торндайк пребывали в печали.
— Ну все, что ли? — с надеждой в голосе спросил один из молодых глупцов. — Пойдемте же наконец. Джеймс, за тобой десять партий в покер.
— Простите, что помешали, — пробормотал кто-то.
Пестрая компания повернулась и потянулась по тропинке вдоль озера, в сторону Коттеджа, прочь от неприятного, несговорчивого дикаря. Лишь Джейн на мгновение задержалась и посмотрела с откровенным разочарованием и нескрываемой жалостью.
Да, она его жалела.
Люди скрылись за деревьями, и Берн неожиданно остался в полном одиночестве.
«Дурак».
Громкий осуждающий голос зазвучал в мозгу неумолимо, как волны, оставляющие за собой бесконечные песчаные накаты. Солнце внезапно показалось нестерпимо ярким, и захотелось быстрее скрыться.
«Дурак», — вновь и вновь повторял голос. — «Что ж, продолжай в том же духе. Если Джейн тебя жалеет, значит, стесняться больше некого. Доббс в Манчестере, братья вообще в Лондоне. Кто увидит, что ты поднял половицу? Кто заметит, что позволил себе забыться? Ты до основания разрушил репутацию, так почему бы не разрушить все, что построено тяжким трудом?»
Голос не отступал, а упрямо твердил одно и то же.
«Сделай это».
Он посмотрел в зеркало.
«Сделай это!»
Никакой надежды. Впереди лишь темнота.
«Сделай это! Сделай!»
— Нет! — закричал Берн в пустоту комнаты и с силой ударил тростью по заставленному безделушками комоду.
Фигурки опрокинулись, а подсвечники закачались. Он посмотрел на них с удивлением и рассмеялся.
Да, он смеялся над собой. Сначала на ассамблее, а теперь вот здесь, дома. Снова научился смотреть на ситуацию со стороны; Джейн вернула давно утраченную способность, и больше он никогда не поставит важное достижение под угрозу.
«Тебе смешно? — ехидно прошептал внутренний голос. — А ведь положение нешуточное».
— Знаю, — ответил Берн вслух, сам не понимая, к кому обращается. — И понятия не имею, как из него выйти.
Взгляд упал на стопку бумаг на письменном столе. Выписки из реестра мирового судьи. Он успел дважды их прочитать, но…
Может быть, начать с этого?
Идея показалась неплохой, а потому Берн сел и принялся внимательно изучать строчку за строчкой в поисках чего-то, что мог пропустить.
Чего-то, что могло его спасти.
Прежде чем Джейн смогла снова выйти из дома, пришлось пережить долгие часы сущего ада. Разобраться с Чарлзом и Невиллом оказалось просто: больше всего на свете оба хотели спать. Мистер Хейл и мистер Торндайк, пережив немало потрясений, мечтали как можно быстрее начать работу с Джейсоном — ведь в Озерный край они приехали только ради этого. Однако маркиз не проявлял ни малейшего желания погрузиться в хозяйственные книги.
К счастью, герцог проснулся в прекрасном настроении и, едва управляющие вернулись, занял их разговором и чаем в гостиной. Нэнси, конечно, неотлучно находилась поблизости.