Когда она проходит мимо фонтана, Джон несколько раз громко хлопает в ладоши. Затаив дыхание и издав при этом непроизвольный легкий смешок, сменившийся испуганным «ах!», она словно бы хочет удалиться, но затем быстро подходит к родителям. Всё еще доносятся аплодисменты.
Они, видимо, хотят, чтобы ты спела еще.
Нервно обернувшись, Альма слегка потирает рукой горло. Джон усмехается, хлопая в ладоши. Когда аплодисменты вдалеке стихают, Альма обессиленно опускается на скамью.
Альма. Открой мне сумочку, отец. У меня пальцы замерзли. Совсем одеревенели. (Глубоко и с усилием вздохнув.) Сама не знаю, что это со мной было, — какой-то совершенно панический страх! Ни за что больше, ни за что, разве это стоит мук, которые я претерпела?!
Мистер Уайнмиллер (обеспокоенно). У тебя снова нервический приступ?
Альма. Как сердце колотится! А когда пела, было такое ощущение, будто оно где-то в горле!
Джон у фонтана смеется вслух.
Все, наверно, было заметно, да, отец?
Мистер Уайнмиллер. Ты пела замечательно, Альма. Но ты знаешь, как я к этому отношусь, — неодобрительно. Не могу понять, зачем тебе понадобилось. Тем более это тебя так расстраивает.
Альма. Не понимаю, как можно было возражать против моего выступления на патриотическом празднестве. Если б только я спела действительно хорошо! А то ведь едва-едва до конца дотянула Был момент, когда думала, что так и не дотяну. Слова из головы вылетели. Заметна была пауза? У меня в глазах потемнело от ужаса! Я так и не вспомнила, но пела дальше — импровизировала, должно быть. Фу-у-у! Платочек там есть?
Миссис Уайнмиллер (внезапно). Куда девался мороженщик?
Альма (растирая пальцы). Кровообращение восстанавливается понемножку…
Мистер Уайнмиллер. Сиди спокойно и прямо, дыши поглубже.
Альма. Да-да, теперь мне… А платок?..
Миссис Уайнмиллер. Куда девался мороженщик?
Мистер Уайнмиллер. Здесь нет никакого мороженщика, мать.
Альма. Да-да, мать, мороженщика здесь нет. По мы с мистером Доремусом зайдем но пути домой в аптеку и захватим мороженого с собой.
Мистер Уайнмиллер. Ты что, намерена здесь остаться?
Альма. Пока не кончится концерт. Я обещала Роджеру подождать его.
Мистер Уайнмиллер. Полагаю, ты заметила, кто там у фонтана?
Альма. Ш-ш-ш!..
Мистер Уайнмиллер. Тебе лучше пересесть на другую скамью.
Альма. Но мы с Роджером условились встретиться здесь.
Мистер Уайнмиллер. А нам пора, мать.
Миссис Уайнмиллер в рассеянности направляется к фонтану.
(Поспешно удерживая, ее.) Сюда, мать, сюда! (Взяв за руку, уводит ее.)
Миссис Уайнмиллер (обернувшись, высоким детским голосом). Клубничного, Альма. Шоколадного и шоколадно-клубничного! Ванильного не надо!
Альма (вяло). Да-да, мать, ванильного…
Миссис Уайнмиллер (в бешенстве). Я сказала, не надо ванильного! (Кричит.) Клубничного! И шоколадного!
Мистер Уайнмиллер (яростным шепотом). Перестань, мать! Мы привлекаем внимание. (Силой уводит ее.)
Джон смеется. Альма поднимает зонтик, загораживая от него лицо. Откидывается на спинку скамьи, прикрывает глаза. Джон замечает рядом с фонтаном шутиху, небрежно наклонившись, берет ее, с усмешкой зажигает и бросает к скамье Альмы. Когда она, зашипев, начинает стрелять, Альма вскакивает с коротким испуганным криком, роняя зонтик.
Джон (вскочив на ноги и всматриваясь направо, с деланым возмущением). Эй, ты! Смотри у меня!
Альма расслабленно опускается на скамью.
(Подойдя к ней, участливо.) Вам плохо?
Альма. Не могу никак… дыхание перевести. Кто это кинул?
Джон. Какой-то гаденыш.