На место работы, где трудился Джек, прибежал один из работников соседней шахты и, запыхаясь, рассказала об обвале, собрав вокруг себя с десяток человек, которые занимались работами на поверхности. Джек тоже бросил свою работу, но не стал с остальными в один ряд, вместо этого он подозвал к себе Арчи Фримена — шестнадцатилетнего мальчишку — и приказал ему спуститься в штольню к Алексу Кризу и рассказать о произошедшем несчастье.
— Скажи, что я уже там, — добавил Джек, после чего побежал в сторону шахты, где произошел обвал.
Расстояние между шахтами составляло не меньше тысячи шагов. Это расстояние он преодолел примерно за пару минут быстрого бега. Несколько человек стояло у самого входа, и глядели в черную пасть штольни, что-то крича и переглядываясь между собой.
Джек подошел к Уилфреду Перришу и спросил его о произошедшем. Все внимание Пэрриша было сконцентрировано на входе в штольню. Его черное от пыли лицо было в чем-то комичным, но Джеку совсем не хотелось в эти минуты смеяться над ним.
— Я был в штольне, когда произошел обвал. Мне и Сайману повезло выбраться из нее без посторонней помощи, а вот остальным, включая и Гилберту, повезло меньше.
— Есть какие-то новости об их состоянии?
— Не знаю. Группа добровольцев отправилась в штольню к месту обвала, и пока никто из них еще не выбрался на поверхность. — Уилфред провел ладонями по лицу, оставляя на нем грязные разводы. — Я ведь говорил Гилберту, что в той области слышны подозрительные скрипы. Но он не слушал меня, говорил, что в штольне полно странных звуков и это нормально. Я затронул эту тему как раз перед обвалом. Он дал нам с Сайманом по два ведра с рудой и отправил на поверхность. Мы успели с ним сделать только несколько шагов и тут, одна из опорных балок треснула, а потолок обрушился. Сайман шел впереди меня, и потому его не задело, а вот меня сбило с ног и завалило камнями до поясницы. Странно, что все обошлось без перелома. Я благодарен Сайману, что он меня не оставил, а помог мне выбраться из завала. Он хороший человек, он…, — Перриш запнулся и не удержался от всхлипа. По его щекам потекли слезы, которые добавили новых полос на его лице, пересекаясь с теми, что остались от его пальцев. — Он смелый человек, не то, что я…
— Эй, — позвал его Джек. — Что с тобой?
— Я думал только о себе, понимаешь? Когда Сайман отбрасывал камни в сторону, которые чуть ли не похоронили меня заживо, я думал только о себе и о своей жизни. Боялся, что больше не увижу свою жену и сыновей. Боялся, что даже если и выберусь на поверхность, все равно останусь беспомощным растением из-за перебитого позвоночника. Я жалел себя и даже не думал о тех, кто остался по другую сторону обвала, которым повезло гораздо меньше чем мне. Я не думал о них. Живы ли они? Здоровы? А ведь у Гилберта осталась дочь Рэйчел и кроме отца, у нее больше никого нет!
Уилфред Перриш уже задыхался от рыдания и слез. И эти слезы были не по его товарищам, что остались в штольне, а по самому себе — бедному и несчастному, который думал о себе, находясь под завалами, и продолжал думать только о себе уже на поверхности.
Джек оставил Перриша один на один с эмоциями и направился вглубь штольни, в которой произошел обвал.
— Ты куда?! — прокричал Перриш.
— Им нужно помочь! — ответил Джек, отталкивая в сторону зевак, которые закрывали своими телами вход, но и не торопились протянуть руку помощи своим товарищам.
— Там и так полно добровольцев!
На это высказывание Уилфреда Пэрриша Джек уже не стал ничего отвечать. Он растолкал последних из тех, кто находился у самого входа в штольню и направился вглубь, выхватив из рук факел у одного из рабочих.
— Джек стой! — прокричала ему кто-то в спину. — Там опасно!
И на это высказывание Беллами не обратил никакого внимания. Он уверенным шагом шел вперед, отдаляясь от входа и погружаясь в гнетущую тьму подземелья.
Он прошел вперед на тысячу шагов, прежде чем решил зажечь факел. От света огня у него часто рябило в глазах, поэтому он решил идти вперед без сопровождения света до тех пор, пока это будет возможным. Он хорошо видел в темноте, чем очень гордился, хотя свою гордость и не показывал на людях, но до кошачьего зрения его глаза все же не дотягивали. Факел зажегся только с третьей попытки, после чего маслянистая жидкость вспыхнула, пойдя волнами вверх и падая огненными каплями под ноги. Одна из капель упала ему на сапог и довольно прочно на нем осела. Джеку пришлось три раза встряхнуть ногой, прежде чем пламя удалось погасить.