— Мне надо отлучиться по нужде, — сказала Солнечный Луч, выходя из-под навеса.
— Смотри только не потеряйся. Если что-то произойдет — кричи.
— Хорошо, Кевин.
Она прошла вглубь леса несколько десятков шагов, прежде чем решила остановиться. Дождь шел не прекращаясь уже долгое время, но Солнечный Луч все еще никак не могла привыкнуть к нему. За всю свою жизнь она видела воду только в небольшом количестве и просто представить не могла, что живительная влага, которую с детства все жители племени ценили на вес золота, могла просто так падать с неба и покрывать собой землю. Дождь казался чудом, пусть даже ей было холодно и сыро, от чего в ногах и руках она уже чувствовала ноющую боль.
Солнечный Луч поднялась с корточек и поправила свою юбку и передник, а обернувшись, столкнулась лицом к лицу с тем, по чьей воле и начался этот сильный и бесконечный ливень. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга: она с испугом, а он с осуждением.
— Чего тебе надо? — спросила Солнечный Луч, слегка согнувшись в сторону, в надежде увидеть за спиною Уотера Кевина Нолана.
— Хотел поговорить с тобой, — произнес Марк, так же согнувшись в сторону, заслонив ей обзор. — Рискну предположить, что ты знаешь кто я такой.
— Ты один из Четырех Темных, — не стала скрывать свою осведомленность Солнечный Луч, хотя после этого признания по ее телу прошлась крупная дрожь. — Ты хочешь меня убить?
— Даже если я хочу тебя убить, я не стану этого делать. Боюсь, после слов сказанных Кевину ты связала мне руки. Но, не спеши радоваться. Придет день, и ты сама пожалеешь, что отправилась с нами в путь. Я об этом позабочусь.
— А что если я расскажу Кевину правду о тебе? — попыталась принять вызов Солнечный Луч, хотя дрожь в ее голосе была слишком заметной.
— Тогда, ты развяжешь мне руки. — Марк вытянул вперед свою ладонь и, прежде чем женщина успела отстраниться, дотронулся до ее амулета, в котором все еще сидел плененный дух. — Зря Кевин остановил ритуал. Для всех, включая и тебя, было бы гораздо лучше довести его тогда до конца.
Марк сделал шаг в сторону, дав понять, что их разговор подошел к концу. Солнечный Луч поспешила удалиться, желая поскорее уйти на относительно безопасное расстояние от могущественного колдуна, но пламя страх, поселившийся в ней, уже ничем нельзя было погасить.
ВСТАВКА. Красный
Орсон Беннеке прожил долгую и насыщенную жизнь. За свои семьдесят лет он повидал много хорошего и не очень. Видел он, как рождались его дети, как они росли, как умирали по тем или иным причинам. Видел, как люди бескорыстно помогали друг другу, и видел, как предавали те, кто казался лучшим другом. Да что там говорить, он и сам не редко делал добрые поступки, а затем поступал подло, от чего корил себя на старости лет за содеянное.
Несколько недель назад он проснулся ночью в своем тихом и пустом доме от непонятных голосов, что доносились за окном. Он долго вслушивался в ночную тишину, пока до него не дошло, что голос был женским и больше походил на плач. Плач бэнши. Так, в течение нескольких минут, он осознал, что его жизненный путь вскоре должен подойти к концу. И нельзя было сказать, что его испугало эта новость, отнюдь — он ждал свою смерть уже несколько лет, с тех пор как умер последний из его сыновей и теперь он оставался один на целом свете.
Утром он окончательно пришел к выводу, что обязательно заведет записную книжку и будет вписывать в нее все жизненные поступки, которыми можно было гордиться и те, за которые ему было стыдно. Таким образом, он хотел подвести жизненный итог: хорошим ли он был человеком или же плохим, будут ли в списке больше приятных воспоминаний о самом себе или же их перевесят плохие.
В день, когда начался дождь, каких ему еще не доводилось видеть никогда за все семьдесят лет жизни, он оставался сидеть дома и вспоминать прошлое. За те два дня, сколько шел ливень, он сделал не меньше шести десятков записей с перечислением своих хороших и плохих поступков. А когда дождь закончился и все жители поселения Биналь решились выйти из домов на улицу, для того чтобы оценить силу стихии и нанесенный ею ущерб, Орсон окончательно поставил точку в своих записях. Теперь оставалось только провести подсчет всем своим поступкам, чего Орсон боялся делать — он был уверен, что плохое перевесит чашу весов и он уйдет на Землю Мертвых с печатью плохого человека. И не важно, что никто и никогда в жизни не укорял его и не считал плохим, главное было то, как он будет относиться к себе сам на смертном одре.