— Не твое дело, твою мать. Сделаешь все как надо — получишь три «куска». Но только на этот раз не бери себе в помощники придурков из психушки!
— Я возьму братьев Руссомано и Станковича. Они…
— Да мне насрать, кого ты возьмешь. Только не говори им, вообще никому не говори, что к чему. Дело должно быть сделано до захода солнца. У меня важная встреча в Атлантик-Сити. Я хочу, вернувшись вечером в Нью-Йорк, услышать, что с Вестой кончено. Это твоя последняя попытка. До захода солнца — иначе закатиться придется тебе самому.
Распахнув дверь, Карло дернул головой, показывая на улицу. Ник вылез, Карло захлопнул дверь, и Драго заорал:
— Трогай!
Чаки послушно включил передачу. Его переполняло отчаяние. Связаться с Анджело и предупредить его он сможет только тогда, когда Драго приедет в Атлантик-Сити — четыре часа спустя.
Закончив разбирать мусор в квартире Бенни, мы договорились собраться снова после ужина, — а пока мы с Сидни пошли в библиотеку. Луи и Рыжий направились по Девятой авеню в сторону Тридцать девятой улицы; там Луи повернул на восток к Шестой авеню. Рыжий остался один. Он был в квартале от пивной на Сорок четвертой улице, когда рядом с ним резко затормозила машина. Двери распахнулись, и из нее выскочили братья Коллинз. Схватив Рыжего за руки, дядья швырнули его лицом на капот. Пока Роберт надевал на него наручники, Дэнни разыграл перед прохожими спектакль с тщательным обыском. Его рука, вынырнув из кармана, расцвела расписками черного тотализатора, которые сам Дэнни прятал в кулаке.
— Итак, мерзавец, — грозным тоном произнес он, — ты играешь на деньги? — Дэнни сунул расписки Рыжему под нос.
— Пошел к такой-то матери, — ответил Рыжий.
— Это все, что ты можешь сказать в свое оправдание, жалкий ублюдок? — взревел Дэнни.
— Нет. Идите к такой-то матери оба, ты и он, — уточнил Рыжий, указывая на Роберта.
Дэнни ударил его по лицу наотмашь тыльной стороной руки, разбив в кровь губу. Роберт остановил брата, зашипев:
— Ради бога, мы на улице средь бела дня! Уймись!
Оглядевшись по сторонам, Дэнни взял себя в руки.
— Ну хорошо, — скрепя сердце согласился он. Вдвоем дядья затолкали Рыжего на заднее сиденье машины. Дэнни склонился к нему: — Наш разговор мы продолжим в участке, мой мальчик. — Поплевав на руки, он потер ладони. — Мне будет очень интересно услышать, что еще ты сможешь сказать в свою защиту.
Захлопнув дверь, он плюхнулся на переднее сиденье. Роберт сел за руль, и они уехали.
Глава 38
Ник Колуччи оставил машину на Сорок первой улице, у самого пересечения с Пятой авеню, прямо напротив главного входа в Публичную библиотеку Нью-Йорка. Братья Сэл и Аль Руссомано сидели сзади, Станкович был впереди. Они видели, как мы с Сидни поднялись по величественным ступеням и вошли в здание. Ник вышел из машины и проводил нас до читального зала, где мы увлеченно занялись книгой. Удовлетворившись, что мы какое-то время проведем в библиотеке, он вернулся к машине и стал ждать, жалуясь на то, что у него раскалывается голова и ноет все тело, — и это несмотря на полдюжины таблеток аспирина, которые он успел проглотить за последние полчаса. У него в желудке не мог удержаться ни глоток еды, аспирин прожигал в стенках дыры, и Ник чувствовал себя так, словно у него обострилась язва.
Получив приказ от Драго, Колуччи первым делом попытался связаться со своим братом Малым. Малого не оказалось ни дома, ни в ломбарде, и отец, Честный Фред, его не видел. В конце концов Ник вынужден был отказаться от поисков Малого и взять с собой братьев Руссомано и Вонючку Станковича. Он рассудил, что вчетвером они без труда справятся со мной, а Сидни принимался в расчет лишь как мелкая помеха. Ник на протяжении всего лета следил за нами и знал, что мы ходим в библиотеку по понедельникам, средам и пятницам. Однако сейчас он начинал нервничать. Драго сказал: «до захода солнца», а времени уже было много. Ник сказал своим подручным, что напасть на нас нужно, как только мы выйдем из библиотеки. Если мы успеем спуститься на улицу, там будет слишком людно, и какому-нибудь козлу может взбрести в голову разыграть из себя героя.
Станкович взглянул на часы.
— Они торчат в этой помойке уже два часа. Черт возьми, чем они там занимаются?
— Набираются ума-разума, — презрительно бросил Ник. — Но только впрок это им не пойдет.
— Мне, конечно, наплевать, но почему именно сейчас? — продолжал Станкович.
— Что почему сейчас? — переспросил Ник.
— Мы уже много лет терпеть не можем этого козла. Чем он вдруг нас так обидел, что мы решили его отметелить?