Монотонное чтение необыкновенно длинной статьи Фрелиха со многими таблицами цифр и различных показателей работы динамомашины Сименса вскоре истощило терпение делегатов. Однако, несмотря на протестующие возгласы, Кабанеллас упорно продолжал чтение. Это вызвало в зале смех и шум. Председатель вынужден был прекратить чтение и перейти к обсуждению других вопросов.
Никаких решений по докладу Депре конгресс не принял. Замечательный доклад остался не оцененным по достоинству.
Едва сдерживая свою горячность, подавленный и разбитый вышел Депре из зала. Оскар Миллер хотел подойти к нему, выразить свое восхищение и пожать руку. Но Депре быстро шел к выходной двери, и Миллер не решился выполнить свое намерение.
Делегаты конгресса, оживленно беседуя, направились в выставочный ресторан закусить.
Миллер с жадностью поглощал свой скромный ужин, когда на одном из соседних с его столиком стало еще более шумно. Миллер повернулся по направлению к громко беседовавшим и увидел делегатов Германии.
Здесь были Вернер, Сименс, Гефнер, Альтенек, Гальске, Шуккерт и несколько других знакомых лиц. Они поглощали обильный и богато сервированный ужин с дорогими винами и громко заразительно смеялись. Бактерией смеха заразил всех Шуккерт.
Миллер прислушался и различил такие слова:
— …Стрелки часов подвигаются к половине одиннадцатого. На площади Согласия выстроился почетный экскорт. Здесь же толчется господин Кошери. А Берже — главный комиссар выставки — с другими важными лицами и вместе с оркестром ждут почетного гостя здесь, у восточной стороны этого дворца. Наконец, подъезжает ландо президента, подбегают встречающие. Выходит президент. Его под руки ведут к Вашей электрической дороге, Сименс, но…
Рассказчик внезапно побагровел от приступа душившего его смеха и, глядя на него, захохотали остальные.
— …Дорога… дорога в бес… дорога в полном беспорядке! — с усилием, преодолевая приступ смеха, окончил фразу Шуккерт. Президент вынужден итти пешком. Скандал… Гранд-скандал…
Миллер заметил, что Сименс совсем не смеялся.
— Я не понимаю, господа! — сказал Сименс. Право нет поводов для такого сверхвеселия. Электрическая железная дорога с площади Согласия до здания Дворца рекламируется под маркой фирмы Сименс и Гальске. Если в момент торжественного открытия выставки этой дорогой не мог воспользоваться президент Франции, это совсем не смешно…
Шуккерт все еще не успокаивался и, едва сдерживая себя, утирал платком обильно выступивший пот.
— Я хотел бы знать, Шуккерт, — сказал желчно Сименс, — будете ли вы продолжать смеяться, если познакомитесь вот с этим письмом в редакцию журнала «Электричество» русского изобретателя В. Чиколева, который находится здесь на выставке. И с этими словами Сименс передал Шуккерту недавно вышедший в России номер журнала.
— Вы знаете, Сименс, что я не владею языком этой страны, — сказал настороженно Шуккерт.
— Я это предусмотрел! — ответил довольный Сименс. Могу вам вручить дословный перевод письма. Возьмите это…
По мере того, как будущий компаньон Сименса углублялся в содержание письма, лицо его быстро преображалось. Вскоре он издал стон удивления и, густо покраснев, быстро проговорил тоном человека, застигнутого врасплох:
— Господин Сименс, вы ведь отлично знаете, что, выдавая за свое изобретение усовершенствования фасона катушек динамомашины Грамма, я имел все же на это некоторые основания… Теперь этот Чиколев меня обвиняет в использовании конструкции его дуговой лампы. Это недоразумение! Я не знаю никаких русских ламп, похожих на мои… Русские всегда заявляют, что их обкрадывают…
— Но ведь Чиколев утверждает обратное: он не знает, кто дал господину Шуккерту право выдавать изобретение Чиколева за свое… Вы должны это уладить, Шуккерт! Вы всегда и во всем поступаете грубо… Как видите — вы смеялись несколько преждевременно, — сказал еще более довольный Сименс.
За столиком, где недавно было так шумно, внезапно воцарилось необычное молчание.
5 октября 1881 года состоялось заключительное, шестое заседание Международного конгресса электриков. Это заседание было торжественным и многолюдным. Деловая часть была непродолжительной.
После того как было покончено с вопросом о комиссиях и определением их задач, президент конгресса Кошери предоставил слово сначала Маскару, а потом знаменитому химику Жану Дюма. Они подвели итоги работам конгресса.