Частички отрицательного электричества, поток которых наблюдал Крукс, другой физик, Джонстон Стони, предложил назвать электронами.
Смелых утверждений Крукса многие ученые не поняли и ополчились против него. Даже Герц, уже работавший в ту пору в лаборатории Гельмгольца, выступил против Крукса, утверждая, что наблюдаемые в разрядных трубках лучи есть не что иное, как электрические волны, распространяющиеся в эфире. Он категорически отказывался признавать эти необычайные лучи потоком материальных электрических частиц, входящих в состав атомов.
Ученые считали электричество невесомой материей. Если же справедливы утверждения Крукса, что катодные лучи — поток материальных частиц, то электроны должны обладать весом. А как их взвесить?
Герц показал, что катодные лучи обладают способностью проходить через очень тонкие алюминиевые пластинки. На основе этого наблюдения друг Герца, профессор Боннского университета Пауль Ленард устроил в стеклянной стенке разрядной трубки маленькое отверстие, закрытое алюминиевой пластинкой. Через такое окошечко катодные лучи могли выходить из трубки наружу. Ленард заметил, что воздух как бы задерживает эти лучи и они могут быть обнаружены только лишь на небольшом расстоянии от отверстия. Картон, поставленный на пути лучей, не служил для них препятствием.
Лучи, выведенные из трубки, назвали лучами Ленарда.
Вот, примерно, и все, что было известно профессору Вильгельму Рентгену, когда он, подобно другим ученым, в тот памятный ноябрьский день приступил к своим опытам.
Глава 43.
ВЗГЛЯД НАСКВОЗЬ
РЕНТГЕН собирался проверить наблюдения Пауля Ленарда над пронизыванием картона катодными лучами. С этой целью он сделал из тонкого черного картона ящик, которым можно было наглухо закрыть круксову трубку. Затем приготовил для опытов несколько так называемых фосфоресцирующих экранов. Картон или бумага, покрытые раствором соли платиново-синеродистого бария, начинают светиться холодным ярко зеленым светом под действием катодных лучей.
Рентген тщательно осмотрел круксову трубку и накрыл ее картонным ящиком. Затем он задернул окна плотными суконными шторами. Физический кабинет, освещенный одной только электрической лампочкой, погрузился в полумрак.
Профессор запер входную дверь, чтобы кто-нибудь не вошел во время опытов, и осмотрелся кругом. На скамейке около круксовой трубки, закрытой ящиком, лежал фосфоресцирующий экран. Рядом на столике находились пластинки из различных металлов и кассеты, заряженные фотографическими пластинками.
«Кажется, все на месте и можно начинать!» решил ученый и потушил последнюю лампу.
Затем он привычной рукой нащупал ключ, замыкавший первичную цепь румкорфовой катушки. Когда щелкнул механизм выключателя и загудела индукционная катушка, Рентген взял со скамейки экран.
Первый опыт должен был подтвердить, что фосфоресцирующий экран, помещенный на расстоянии нескольких сантиметров от закрытой ящиком трубки, вспыхивает зеленым светом.
Но неожиданно экран начал светиться на более значительном расстоянии, и притом — что особенно поразило Рентгена — экран светился даже и тогда, когда был обращен к трубке своей обратной стороной. Подобного свойства лучей Ленарда еще никто не наблюдал и не описывал.
Но в следующий момент чувство удивления перешло в изумление.
Рентген поставил на пути невидимых лучей ладонь своей руки. И вот на экране появилась темная тень ее костей па фоне более слабой тени всей кисти руки…
На тени костей Рентген заметил черную полоску.
«Возможно ли это? Лучи проникли сквозь мою руку… На безымянном пальце черная полоска… Да ведь это мое золотое кольцо!»
Рентген в волнении шевелил пальцами, и на экране было ясно видно движение костей его руки.
Чтобы создать себе большую свободу действий, Рентген повернул экран эмульсией к трубке и укрепил его невдалеке на деревянной стойке. Экран по-прежнему светился холодным светом под действием загадочных лучей. Привыкшие к темноте глаза ученого заметили толстую книгу — переплетенный годовой комплект какого-то журнала. Рентген взял этот фолиант и поместил его в пространстве между экраном и круксовой трубкой. Зеленое свечение экрана не исчезло, на нем лишь появилась легкая тень книги.