− Подожди, все было не совсем так…
− Позволь мне сказать, а потом я выслушаю тебя. Сегодня я почувствовал, что значит по-настоящему быть одному и самому решать свою судьбу, не завися от чужих желаний и целей. Страшно и прекрасно одновременно. Сегодня я будто родился заново и заново познаю наш старый мир: песок под босыми ногами, крики птиц, свист сигарусов и болтовню манканов среди ветвей. Даже солнечный свет кажется мне ярче и распадается на множество новых оттенков.
Все так знакомо и неизведанно. Я хочу, чтобы ты поняла. Я стал свободен, отказавшись от Семьи, но свободным могу и вернуться в нее обратно. Или остаться здесь. Решать только тебе. Мой дом теперь там, где будешь жить ты, Магрит.
Я вздрогнула, когда его теплые пальцы коснулись моего плеча и скользнули к груди. Наши взгляды теперь следили за движением руки Уно, а он продолжал говорить. Только лицо его осветилось улыбкой:
− Похожи на ягоды арсалиса. Я хочу попробовать их на вкус. Ты позволишь?
Это невыносимо. Зачем он просит меня о том, что уже давно всецело принадлежит ему. В лице Уно не было похоти или едва сдерживаемой страсти. Только тихая нежность.
− Я тебя люблю, Магрит.
− Но ведь я уже не королева.
Мои слова звучали робко, и голос дрожал, зато Уно был спокоен и серьезен. Впрочем, как и всегда.
– Я люблю тебя как единственную женщину для меня, как ночь и день, как свою звезду. Нет, даже больше… Я не могу сказать, как я люблю по-настоящему, Магрит. У меня нет сравнений. Это… это сильнее всего, что я мог бы представить.
Не хотелось ничего отвечать. Мне тоже всего было много сегодня. Наших разговоров и волнений, даже этого солнца и запаха цветов. Только молчать и быть ближе к нему. Это же так легко… Просто соединиться двум телам, слиться воедино в общем желании.
Его губы замерли на моих губах, а потом, чуть раскрывшись, снова сомкнулись, охватывая мои. Спешить некуда. Время остановилось в Мантихаре. Все время здесь и сейчас принадлежит нам. Я выгнулась и обняла плечи Уно, а он мягко погладил мою спину, очищая от прилипших на влажную кожу песчинок.
Сначала мы трогали и гладили друг друга, удивляясь самой возможности прикосновений. Будто бы наши тела есть величайшие в мире драгоценности и следовало ласкать их очень бережно и деликатно. Потом его поцелуи стали настойчиво-жадными, и я тотчас дала понять, что готова утолить общую жажду. Мы дрожали в нетерпении, но почему-то оттягивали саму возможность соединиться, будто не сговариваясь, дразнили и распаляли себя.
Наконец я застонала, без слов покоряясь и умоляя взять меня, как он хочет. Кажется, я даже укусила его плечо и пустила в ход ногти, притягивая к себе. Это было безумное наслаждение, за пределом всего испытанного мною прежде. Полное слияние и растворение в другом существе, в его теле, душе, его мыслях и чувствах.
Какие-то неясные образы проплывали перед прикрытыми глазами, в ушах раздавался ритмичный барабанный бой и гортанные крики, хлопки в ладоши и монотонное пение. Обнаженные мускулистые фигуры танцевали древний танец у горящих костров, и я почему-то наблюдала за их действиями сверху. Люди скланялись передо мной и снова кружились в такт пению.
Потом я увидела высокие сводчатые стены, и в нос мне ударил запах ладана. Длинные округлые окна украшены разноцветным мозаичным стеклом. Люди в черных одеждах на чужом языке бормотали молитвы и склоняли головы, прикрытие широкими капюшонами. А я смотрела на них прямо и строго, держа на руках голенького младенца. Какой же у него печальный, осмысленный взгляд…
Потом смех, топот и плеск красного вина, щедро разлитого по широким чашам. Мое ложе украшено виноградным лозами, а на полу у моих ног лежит ягененок с перерезанным горлом. Но запах перебродивших ягод и свежей крови будоражит мои чувства, заставляя тело поддаться зовущим мелодиям флейты и разделить оргию.
У первого мужчины, который подходит ко мне выразительное лицо Уно и я благосклонно улыбаюсь ему, опускаясь на ложе. А он нависает сверху и уже скоро наполняет меня густыми тягучими струями как вино глиняную амфору. Я не могу насытиться, я хочу еще и еще...