- Вы не знаете, что это такое, что к другим людям ходят, когда им надо, а к Равелю так надо дождаться, пока Равель заснет? Что вы стучите, думаете, у Равеля без вас мало чем заняться? Идите домой и идите спать!
Никитич люто сопнул и выдавил дверь. Равель заметался. Когда все расселись, Перепетуй грохнул кулаком по столу. Равель поспешно выставлял на стол позавчерашние кислые щи и прокисшую кашу, хваля себя за предусмотрительность и рачительность. Вслед за кашей на столе появились бутылки.
- Ешьте, господа рыцари, все свеженькое, как специально для вас берег, - лебезил Равель. - Чтоб вы делали без Исаака? И водка у старого Исаака с тридцатипроцентной скидкой. Да! Я же знаю, что вы не обидите Исаака!
Перепетуй прожевал капустный лист, сплюнул на пол таракана и веско сказал:
- В кредит!
- Наливай! - закричал Алеша. Инок облизнулся. Добрыня сглотнул комок. Муромец налил. Алеша захихикал. Перепетуй рыгнул и сказал:
- Ну, будем здоровы, - и поднял чарку.
Старый Исаак осторожно сложил в кармане фигу.
Запасы Равеля подходили к концу. Сытый Муромец добродушно ковырял пальцем в глазу у Поповича, который, сидя нагишом на стуле, блевал во все стороны, как бахчисарайский фонтан в свои лучшие времена. Обалдевший Добрыня от нечего делать душил истошно вопившего Исаака.
- Прекрати, голова болит, - недовольно сказал Перепетуй.
- Ща, Петя, ща кончится, - промычал Добрыня. Равель кончился. - Ну во, всего и делов-то, - удовлетворенно сказал Добрыня и отрубился.
Аввакушка искал дверь. Ему хотелось до ветру. Он почувствовал, что исподнее уже надо менять. Инок зажмурил глаза и ринулся напролом. Пулей вылетев из кружала, он забежал за угол и расслабился. Тепло ползло по ногам, и монах понял, что надо было снять штаны.
- Ай-яй-яй, Аввакум, - послышался насмешливый голос, - а еще святой. Скотина ты мерзопакостная!
Аввакушка испуганно обернулся на голос. За спиной стоял черт. Аввакушка заверещал и бросился к своим, по дороге мочась от страха. Ворвавшись в кружало, он отчаянно завопил:
- Нечистыя, нечистыя тута!
В кружало, звонко цокая копытами, с достоинством входил черт. Алеша неуверенно забормотал:
- Нечистые, нечистые! А что нам нечистые!.. Подумаешь, нечистые! Правда, Илюша?
Черт присел на корточки перед Равелем и стал щупать пульс.
- Будет жить! у нас, - задумчиво произнес черт и, обернувшись к богатырям, солидно сказал:
- Господа, попрошу сохранять спокойствие. Сейчас за ним придут. Это уже наше.
Опомнившийся Перепетуй запустил в черта пустой бутылкой.
- Наших бьют! - завопил сразу потерявший солидность черт, отскакивая в угол. В двери и окна полезла нечистая сила. В трубе загудело. Алеша нервно искал заветную подкову. Хряк, наматывая хвосты на руку, шмякал чертей об угол. Илья отломил ножку у табуретки и, верный своей тактике, напал с тыла.
Чертей прибывало. Сонный Добрыня отвернулся к стене и пустил слюну. Два черта сноровисто снимали с полуживого Аввакушки золотой крест. Алешу укусили.
- Свой я! Нехрещеный я! - не помня себя завизжал тот. Черти в замешательстве приостановились. Алеша, воспользовавшись паузой, упал на колени и широко во все стороны перекрестил воздух:
- Вот вам крест святой! Ага!
Испуганный вопль пронесся над толпой. Нечистые ринулись вон из кружала, волоча за ноги тело Исаака Равеля. В трубе ворочался застрявший черт. Перепетуй подскочил, вытащил его оттуда за хвост и для порядка шмякнул о стену. С грохотом упал портрет Равеля в полный рост. Пришибленный черт трясся и вонял серой. Перепетуй хозяйственно сунул его в мешок:
- Пригодится!
Внезапно проснулся Добрыня:
- Ну что, братва, по бабам?!
Добрыня попал в точку. Тридцатипроцентная скидка не прошла даром, и братва восторженно заревела. Только Аввакушка, всхлипывая, искал по впалой груди пропавший крест.
- Так, - жестко сказал Илья. - Тут неподалеку монастырь! Женский.
Богатыри с шутками да прибаутками сами не заметили, как заблудились в лесу.
- Где ж тот проклятый монастырь?! - возмутился Хряк. - Сколь протопали, а конца не видать.
- Ты, Илюша, по пьяни-то не напутал чего? - обеспокоенно спросил Алеша.
- Господи, грех какой! - пискнул Аввакушка. - В ночь-то на Купалу! Нашкодишь - не отмолишь потом!
А вокруг действительно стояла удивительная волшебная ночь. С треском расцветали папоротники; по отрогам Кудыкиных гор бегали бегучие огни.
- Красота-то какая! - испуганно сказал Хряк.
- Как бы нам тут чего не отломилось, - озираясь, пробормотал Добрыня. Алеша изловчился и схватил расцветающий папоротник. Тот аж ойкнул.
- А-а-а! Вещуй дорогу! - обрадованно заорал Муромец, забирая цветок у Поповича.
- Да поживее!.. - разочарованно добавил тот.
Цветок стал вещать на юго-запад.
- Брешешь, сволочь, половцы там, - Илья, как старый секач, чувствовал опасность.
- А куда надо? Ай, больно же!
Илья шепнул что-то на ухо цветку и покраснел.
- А, так бы сразу и сказал! - развеселился папоротник. - Знаю я тут одно место, пальчики оближешь!
- Ты его, Илюша, покрепче держи. А может, дай я снесу? - попросил Алеша.
- Накося выкуси, - ответил Илья и попер в темноту. За ним двинулись остальные. Шли недолго.
- Тут, - сказал цветок и притух до интимного полумрака. Открылась поляна, посреди которой на пне сидела голая девка. Муромец присмотрелся.
- Пойдет, - наконец, сказал он и решительным щелчком отбросил цветок в сторону. Папоротник прошмыгнул у Алеши под ногами и бросился догонять своих.
Василиса никак не ожидала такого количества женихов. Она пронзительно взвизгнула и кинулась прочь. Алеша не менее пронзително свистнул, и бравый квинтет ринулся вдогонку.
! - Дима, вы все уложили? - спросил Гарин.
- Все, Петр Петрович, кроме "Беломора". Сколько возьмем?
Гарин поморщился.
- А, скажем - забыли. Поехали!..
! Голая Василиса опрометью бежала через деревню к родительскому терему. Подлетев к тесовым воротам, она принялась колотить в них пятками, стыдливо прикрывая срам от блудного глаза. Бабка Ярославна выглянула на шум из светельного окошка; увидев внучку, она расплылась в задумчивой улыбке.
- Эх, - мечтательно сказала себе Ярославна, - у меня самой в девичестве, прости господи, чего не бывало! Пойти, что ль, отпереть? Ох, поясница!