В глазах темнеет, в ушах пронзительный звон. Мгновение тишины и ощущение, что кто-то поднимает меня. Открываю глаза. Это Виктор пытается поставить меня на ноги. Ищу глазами Патрика. В первую очередь проверила пол. Обнаружила убитого незнакомца и Леонса. Только после этого обращаю внимание на звон шпаг неподалёку. Патрик в пропитанной кровью рубашке, зажимая рану на животе, дерётся на шпагах с Аароном и ещё одним незнакомцем.
Виктор повёл меня к выходу.
- Ему нужна помощь, - останавливаю мужчину.
- Патрик велел увести тебя, - нахмурил брови Виктор и покосился на дерущихся.
Видно, что ему тяжело даётся это решение, и он сам уже готов броситься в бой, но...
- Ну же, увози её! - окрик друга заставил подчиниться.
Виктор взял меня на руки и понёс на выход.
- Нет, нет, - плачу я, глядя на уже нетвёрдо стоящего на ногах любимого.
Ещё один выпад и Патрик протыкает второго мужчину, но и сам падает на колени рядом. Аарон ещё на ногах.
- Виктор, ему нужна помощь, - пытаюсь достучаться до мужчины, усаживающего меня в карету.
- Это дуэль чести, - поджал губы Виктор, - Я не вправе вмешиваться.
- Но он же ранен, - последняя попытка.
- Прости, - мужчина опустил взгляд и закрыл дверцу кареты.
Я бы непременно побежала обратно, но острая боль внизу живота вновь скрутила меня. Свернувшись калачиком, ложусь на пол кареты. Она тронулась.
Боль то прекращалась, то настигала вновь. Живот окаменел. Бешеная тряска усугубляла положение. Я готова была орать в голос от боли в пояснице и животе.
Дотянулась до подола платья. Он был мокрый.
"У меня отошли воды? Когда?"
Новый приступ вымел все мысли из головы. Дала волю и заорала, что есть мочи. Попутно колочу кулаками, куда придётся. Карета остановилась. Мгновение и в открытую дверцу вижу обеспокоенное лицо Виктора.
- Рожаю! - ору ему.
Он выругался себе поднос, огляделся и стал осторожно вынимать меня из кареты.
Мужчина несёт меня куда-то, а я, пока нет схваток, прошу:
- Скажи, что с Патриком всё будет хорошо. Скажи, что рана не смертельна.
- Твой муж крепкий мужчина, - Виктор укладывает меня на траву, - ему всё нипочём. Не думай об этом. Думай о сыне. Как видишь, ему не терпится. Наверно желает сам лично разобраться с обидчиками мамы, - криво улыбнулся, - настоящий воин.
Новый приступ не дал оценить шутку. На этот раз боль прекратилась лишь на мгновение. Схватка за схваткой, череда боли и наконец, облегчение. Чей-то писк на краю сознания. Не сразу понимаю, что это плачет сынок.
- Дай, - тяну трясущиеся руки.
- Сейчас потерпи, - отвечает Виктор, - оботру немного. Действительно сын, - протягивает мне и кладёт на грудь маленький свёрток, - Держи.
Мужчина замотал малыша в свою рубаху. Заглядываю и не могу сдержать слёз радости.
- Привет, Клим, - осторожно провожу ладонью по слипшимся чёрным волосикам.
Малыш смешно морщит губки и носик. Внимательно всматривается чёрными, как у папы глазками.
Грудь сковала тоска по любимому.
"Жив ли он?"
Липкий холод прошёл по позвоночнику. Я всё поняла.
"И мне недолго осталось".
Ниже пояса уже ничего не чувствую. Перевожу взгляд на Виктора. Он прячет глаза и подкладывает мне в промежность мои скомканные панталоны.
"Понятно, кровотечение".
Снова перевожу взгляд на сына. Зрение уже подводит, но чёрные внимательные глазки разглядела без труда.
- Виктор, - зову мужчину и протягиваю левое запястье, - сорви.
Он сразу же сообразил и порвал нить с подковкой. Вложил её мне в ладонь.
Слабеющей рукой высвобождаю ручку сынишки из ткани и легонько обматываю нить вокруг неё.
- На счастье, - шепчу. Целую в лобик, - Будь счастлив, сынок.
Пытаюсь, подать малыша Виктору, но руки не слушаются. Мужчина, видя это, перехватывает сам.
- Его зовут Климентий, - произношу так громко, насколько позволяет состояние.
Смерть будто этого и ждала. Как только сын оказался у Виктора, тело вмиг сковало холодом, мышцы окаменели. Как и в прошлый раз, какое-то время наблюдала происходящее.
А довелось мне увидеть мужские слёзы. Виктор, прижимая младенца к груди, запрокинул голову к небу. Крупные капли его слёз скатывались по подбородку и падали на грудь.
Думаю, он осознавал, что малыш остался полной сиротой и сейчас оплакивал не только меня, но и своего друга.
"Прости сынок, не по своей воле оставляю. Люблю тебя".
Последняя мысль и меня вытягивает из тела, куда-то вверх.
29
Иду по тёмному коридору к свету впереди. С каждым шагом становится легче. Будто неведомый груз падает с плеч. Я ещё всё помню, но некоторые детали начали стираться из памяти.
Замедляю шаг и чего-то жду.