Не забывал Шуст и своего друга Зарна, вернее его жену Зафиру. Еще задолго до того, как они покинули Дион, у них случилось радостное событие, родился сын, зачатый, как оказалось в ту ночь, когда они побывали во Флоране. Зарн нарек сына Патриком, это был веселый мальчуган, с такими же рыжими волосами как у матери, но в остальном был вылитый отец. Шуст уже не впервые слышал о смешанных браках и уже знал, что в таких семьях все дети будут принадлежать расе отца. Темный эльф говорил, о какой-то очень древней и очень мощной магии, возможно даже магии богов, или титанов, влияющей на это. Во всем Элморадене не рождались полукровки, всегда дети были той же расы, что и отец. Теперь Шуст убедился в этом лично, когда Зафира родила нормального человеческого младенца, а не орка или, что еще хуже, помесь того и другого. Сколько хлопот доставили им эти события. Зарн из кожи вон лез, чтобы только никто не узнал об их браке и рождении ребенка. Мало того, что он нарушил обет безбрачия, так еще и с оркой, поклоняющейся духу Паагрио. Фрай тогда хохотал от души. Все же им удалось скрыть все эти нелицеприятные для Зарна факты, ведь поначалу опешивший и принявший в штыки свой брак, он потом неожиданно для самого себя и для Шуста настолько сильно привязался к Зафире, что готов был для нее достать с неба луну. Теперь Зарн находился в семинарии храма в Гиране, откуда выйти можно лишь через шесть месяцев, сдав все экзамены, а Зафира снимала несколько комнат в гостинице «Красный дракон», что у восточных ворот Гирана. Средства, что были выиграны этим шулером во Флоране, позволяли ей и Патрику не в чем себе не отказывать, а оплату обучения будущих служителей церковь всегда брала на себя. Все эти затрады всё равно вернутся в церковную казну сторицей, ведь львиную долю своих доходов церковники обязаны были отдавать матери-церкви. Шуст заскакивал к ним в гостиницу проведать, узнать, как идут дела, все ли у них в порядке и во время этих посещений Зафира считала своим долгом накормить Шуста до отвала мясом и влить в него не меньше половины бочонка эля. От такой орочьей диеты Шуст спасался лишь бегством. Он иногда даже слегка завидовал Зарну за столь неожиданно свалившееся на него счастье.
В самой гильдии у Шуста не все было гладко. Со стороны преподавателей никаких пререканий не было, наоборот они восхищались столь одаренным учеником, что как раз и являлось причиной проблем Шуста. Зависть. Зависть со стороны таких же как он, учеников гильдии. Особенно тяжело было с одним из них. Его звали Ричард, виконт де Гиран, сын графа, владельца замка и наместника города Гирана, лучшего друга и сподвижника короля. Этому знатному отпрыску не давало покоя, что он с самого детства обучаемый самыми лучшими мастерами уступает кому-то, кто ниже его по статусу в обществе. Хотя, к слову сказать, Шуст никому не говорил о том, что он простолюдин, да и Фрай не советовал ему этого делать. Наоборот, когда они пришли к архивариусу гильдии, Фрай вел себя так, словно он слуга, называл Шуста господином и делал все, чтобы создалось впечатление, что Шуст если не дворянин, то, по крайней мере, незаконнорожденный сын вельможи. Это обстоятельство, что Ричард никак не мог вычислить принадлежит ли Шуст к знатному роду или нет, тоже подливало масло в огонь. Затем появилась Итилия. Такой красоты Шуст еще не встречал. Ему конечно приходилось видеть эльфиек, но Итилия была самой прекрасной из всех. Невысокая, даже можно сказать миниатюрная, с волосами цвета золотистой соломы. Ее лицо было подобно ангелу, небольшой изящный носик, как и у всех эльфов слегка раскосые, золотисто-карие миндалевидные глаза. Со стройной фигурой, она так манила и привлекала Шуста, что он потерял покой и сон. С того дня, как она появилась в гильдии, желая получить звание серебряного рейнджера, между Шустом и Ричардом началось соревнование за ее благосклонность. Итилия снисходительно принимала ухаживания обоих, и было не понятно, кого же она предпочтет. Однажды, гуляя вместе с ней в городском парке, Шуст не выдержал и признался ей в любви, однако в ответ он услышал лишь звонкий переливающийся смех.