- Ты как, в порядке? – спросил Зарн.
Поскольку во рту было, словно в пустыне и язык прилип к небу, Георг лишь утвердительно кивнул.
- Перед тем как ты вошел в тронный зал, пил что-нибудь?- задал свой вопрос Хорос.
Рот уже стал наполняться горькой слюной, что позволило освободить язык и начать говорить.
- Прямо перед входом стоял паж с бокалом вина, - хриплым голосом произнес Георг и даже удивился, неужели это сказал он? Подошедший Тирольд, услышав последний вопрос и ответ на него, тут же разобрался в ситуации. Жестом подозвал Олиха и после недолгого перешептывания последний быстрым шагом покинул тронный зал.
- Моя вина, - произнес Тирольд. – Входили вместе, я даже и не обратил внимания на этого мальчишку, думал, кто-то из вас распорядился подать Георгу вина, что бы меньше нервничал.
- Ничего страшного, яд я уже нейтрализовал и силы ему восстановил, еще минута и будет как новый, - произнес Бондэ выпуская ладонь Георга из своей.
- Сильно я напортачил тут?
- Как ни странно, но все прошло просто отлично, - сказал Тирольд, указывая на остальных гостей. – Они печать Хороса изучают, так что, скорее всего, никто ничего не заметил. Ну а ты был просто на высоте, может быть тебя чаще ядом травить, под его воздействием ты самый искусный дипломат.
- Честно говоря я подошел к тебе лишь после того как передал яйцо прелату и только когда приблизился, заметил что с тобой что то не в порядке, - виновато произнес епископ.
- Все в порядке друзья, просто теперь надо быть гораздо бдительней.
Георг посмотрел на гостей, Еерохим держал в руках печать, сотворенную Хоросом, а все остальные, Акронс, де Годдард, де Шутгард, де Дион и Ингриель стояли полукругом и касались печати одним-двумя пальцами. Наконец они опустили руки и повернулись к Георгу. Прелат долго задумчиво смотрел на печать в своих руках, затем бросил вопрошающий взгляд на главу магистрата, тот в свою очередь едва заметно кивнул. Прелат вновь перевел взгляд на яйцо и тяжело вздохнув, протянул его со словами:
- Принц, возьмите.
Тирольд подскочил к Ерохиму и принял печать.
- Епископ Зарн Бондэ, - продолжал говорить прелат. – Вам необходимо явиться к верховному жрецу храма в Орене. Там вы пройдете все испытания и будете посвящены в кардиналы, негоже королю Элмора иметь в советниках епископа, а пока подайте мне корону.
Зарн поклонился Ерохиму и не спеша подошел к пьедесталу у трона, аккуратно взял корону в руки и так же не спеша подошел к прелату. С легким полупоклоном он передал корону главе церкви.
- Подойди Георг, сын Сомена, внук Георга добросердечного, и преклони колени.
Георг опустился на колени перед Ерохимом. Прелат воздел руки с короной.
- Сим венцом венчаю истинного наследника династии, приветствуйте Георга, короля Элмора, правителя Руны.
* * *
Глашатай вошел в тронный зал ровно в тот момент, когда стихли последние приветственные возгласы, во славу уже второй раз коронованного Георга. Он ударил своим жезлом в пол и объявил:
- Леди Мариэль Шен’Иимур.
- Это еще кто? – удивился Тирольд, а Георг вскочил с колен и поспешил к уже открывающимся дверям тронного зала.
В открытые двери вошла Артейя, и хоровой вздох восхищения эхом поднялся к сводчатым потолкам тронного зала. На ней было надето белоснежное шелковое, без кружев, с открытыми плечами, платье почти до пола, плотно облегающее ее фигуру. Декольте было самым глубоким, какое только видели все присутствующие, вырез начинался от груди и заканчивался чуть ниже пупка, а разрезы на бедрах достигали талии. Дабы такая легкая конструкция не падала на пол при каждом неосторожном движении, разрезы на бедрах и вырез на груди были закреплены шнуровкой. Волосы, по своей белизне соперничающие с шелком платья, были мелко завиты и уложены в замысловатую прическу. Казалось, что никакой укладки нет и все это копна не расчесанных волос только что проснувшейся женщины, но то количество маленьких, едва заметных косичек, булавок и шпилек, говорило о том, что на данную прическу ушло не меньше трех часов. На глаза Артейя наложила светло-серые тени, а губы были выкрашены в белоснежную помаду. Все это в сочетании с ее серо-синей кожей, так волновало мужские сердца, что даже прелат Ерохим был готов, как молодой жеребец, ржать, брызгать слюной и бить копытом.
Георг величественно предложил эльфийке руку. Артейя подобрав подол платья, сделала книксен, а затем положила ладонь левой руки в ладонь Георга, правой же продолжала придерживать платье, чуть приподнимая край от пола и демонстрируя всем свои восхитительные ступни, не отягощенные обувью.