— Так-то лучше. — Губы непрошеного гостя тронула улыбка.
Дальше пришлось идти в обход — купол прекрасного здания, служившего казармой герцогской гвардии, провалился внутрь, убив всех, кто в этот момент находился там.
Потребовалось довольно много времени, чтобы обойти район, но он ничуть не расстраивался, так как любил город, который когда-то считал своим домом.
Рынок Жемчужных слез — самая знаменитая ювелирная улица севера, сейчас пустовал. Часть лавок была разбита, и из перевернутых лотков по земле рассыпались украшения, в том числе и знаменитые золотые жемчужины. Он даже не посмотрел на сокровища, равнодушно прошел мимо, будто под ногами лежала грязь.
Наконец человек оказался в яблоневых садах, окружавших дворец, который, казалось, был соткан из лучей солнечного света, морской пены и бирюзы. Его называли самой прекрасной постройкой в мире, и даже старые эйвы, которые видели многое из того, о чем не догадывались люди, выходили из своих лесов и шли тысячи лиг, чтобы посмотреть на чудесное творение рук асторэ.
Но человек не любовался им. Здание олицетворяло все то, что он ненавидел так долго.
Яблони только-только начинали зацветать. Мужчина протянул руку к ближайшей ветке. В одной-единственной точке время ускорилось в миллионы раз — и вот уже перед ним висит красивый плод с алой, немного восковой кожицей.
Он сорвал его, небрежно потер об рукав замшевой куртки, откусил и, миновав тенистую аллею, наконец-то вышел к дворцу. Площадь в виде полукруга раньше была заставлена статуями, которые сейчас упали со своих постаментов и раскололись. Голова прекрасного юноши-лучника, откатившаяся далеко от плеч, с немым укором смотрела на незнакомца, словно зная, кто виноват во всем, что здесь происходит.
Ворота во дворец оказались сорваны с петель, но проход был обвит стальной колючей лозой, толщиной в руку взрослого мужчины. Когда незваный гость приблизился, она напряглась, натянулась, выпуская ядовитые шипы.
— Не стоит сражаться за того, кто проиграл, — с угрозой произнес мужчина.
Лоза задрожала, точно колеблясь, и, приняв решение, с металлическим скрежетом уползла в сторону, открывая вход в легендарные залы, нежно-розовые, словно морская раковина, поднятая с глубины и заключенная в хрусталь и бирюзу.
Здесь гулял легкий ветер, проникший внутрь из разбитых окон и распространявший по помещениям чуть сладковатый аромат персиков. Лишь иногда на своем хвосте он приносил едва уловимый запах едкой гари, крови и магии — призраков событий, которые здесь произошли.
Человек безошибочно находил дорогу в пустых залах, коридорах и холлах. Он знал этот путь наизусть, тот снился ему множество раз. Незваный гость так долго этого ждал, что теперь шел медленно, наслаждаясь каждым шагом, каждой секундой своего горького триумфа, пускай никто и не мог этого оценить.
Наконец он оказался на самой вершине дворца, в огромном помещении, пол которого треснул от удара, а великолепная роспись на потолке превратилась в разноцветную кляксу, словно чья-то рука вылила все краски в одно ведро и перемешала.
Витражи в высоких окнах были выбиты, и мелкие острые осколки, налившиеся кровью, лежали на полу, словно миллионы льдинок. Портьеры сгорели, статуи разрушились, дальняя стена обуглена и в одном месте прожжена насквозь. Через это рваное отверстие в зал проникал длинный, точно копье, луч света. В нем в медленном хаотичном танце кружились снежинки.
Они появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда. Делая воздух холодным и острым, точно нож.
Целым здесь остался лишь трон, вырезанный из причудливой глыбы хрусталя, украшенной сложным орнаментом. На троне, облокотившись о высокий поручень, сидел человек. Его левая рука оказалась целиком вплавлена в минерал, лишенная возможности пользоваться магией. Он был еще не стар, с очень светлыми, льняными волосами. Голубоглазый, с аккуратной бородой, разделяющейся на конце на две ровные половинки. И решительным, пускай и сильно уставшим лицом.
Какое-то время мужчина на троне разглядывал вошедшего, затем с гневом процедил:
— Поздравляю.
Гость впился в яблоко белыми зубами, и все его напускное дружелюбие исчезло. Больше он не веселился и не улыбался. Глаза стали колючими, злыми.
— Я пришел. Как и обещал когда-то.
— Долго же ты шел. — В голосе скованного слышалась издевка. — А те, кто был с тобой, кто предал меня, так и не добрались сюда. Ты последний. Как и я.
Тот в ответ хмыкнул, медленно двинулся вдоль стены зала, хрустя рассыпанным под ногами стеклом:
— Шаутты уничтожены и рассеяны. Больше демоны не будут служить тебе. А без них… Я думал, ты сильнее.