27 апреля 1945 года полк 1386 переместился еще южнее от Берлина и вышел на южную окраину города Тойпиц на берег озера Тойпицер-Зее. 28 апреля полк в составе дивизии продолжал наступление, встречая все более нарастающее сопротивление противника. Донесение комполка в штаб дивизии звучало тревожно: «28.04 противник бросил в ход танковую дивизию „Великая Германия“, частично потеснил и снова занял город Хальбе, затем отошел».
На следующий день: «С 00 час. До 16.00 29.04 противник, замкнутый в кольцо, пытался вырваться из Берлина на соединение со своими войсками и предпринял контратаки в районе Лёптен — Хальбе. Батареи открыли орудийный и ружейно-автоматный огонь на дальности 100 м, израсходовано 59 снарядов. Контрнаступление противника отбито.
В районе Хальбе группа вражеских солдат при поддержке бронетранспортеров пыталась прорваться к магистрали Берлин-Дрезден через плацдарм 2-й батареи. Наступление отбито, взято 400 пленных. Пытался прорваться генерал-майор от инфантерии с 9 солдатами. Все убиты».
Гумилев помнил этот бой у городка Тойпиц. Рассказывая в своих воспоминаниях (см. стр. 21 этой книги) о том, как ночью поднял батарею по тревоге для отражения контратаки немцев, Лев Николаевич упоминает о невзлюбившем его комбате, который не отразил в донесении это событие, в результате чего Гумилев не получил награды1166.
По материалам ЦА МО РФ, в это время Лев Гумилев служил в 3-й батарее 1386-го зенап. Командиром батареи был старший лейтенант Финкельштейн Соломон Моисеевич в других документах Моисей Соломонович), 1923 г. рождения, член ВКПб с декабря 1943 г., в РККА с августа 1941 г., образование — ТУЗА (техническое училище зенитной артиллерии). В отчете командира полка указывается, что 3-й батареей к маю 1945 г. было сбито 14 самолетов, а общее число награжденных составило 64 чел.
К утру 30 апреля 1945 г. франкфурт-губенская группировка прекратила свое существование... В этот день бесноватый фюрер арийского народа покончил с собой. С ?.04 по 1.05 полк 1386 находится под Тойпицем.
К исходу дня 1 мая полк получил приказ совершить марш сосредоточиться в одном из районов восточной окраины Берлина. Вдали стали видны кварталы немецкой столицы. Город еще кое-где горел, но небо ясное, голубое, ярко светило солнце. 3 мая полк находится в городе Эркнер (в ? км к востоку от центра Берлина), батареи охраняют перекресток. С 5 по 7 мая полк 1386 дислоцируется в городке Уленхорст в восточном предместье Берлина.
Берлин представлял собой жуткое зрелище: везде лежали убитые. Земля была изрыта воронками от бомб и нарядов, перепахана военной техникой, изранена глубокими траншеями. Всюду разбитые заграждения, обломки бронированных дотов, изуродованные остовы танков, ушек, машин, куски брони — все было так перемешано, что оставляло впечатление всеобщего хаоса. Вот к чему привели свой «фатерланд» нацисты. Во имя чего погибло столько людей? — Во имя торжества иллюзии — превосходства над миром народов одной этнической группы?!
Как-то раз Гумилев на очередной вопрос об армии помедлил и сказал: «Д-а, я могу рассказать, что такое армия без прикрас. Все эти писатели, Бондарев и другие, — это результат „писательства“. Самый жесткий писатель — это ранний Лев Толстой с „Казаками“ и русская литература, посвященная войне с Наполеоном. Потом началось приукрашивание действительности. — А Верещагин ? — Верещагин — это позерство, предназначенное для императорского двора. Все значительно страшнее». Закончил он свою мысль так: «Войны происходят, с этим ничего не поделаешь. Человечество несет количественные и качественные потери, но жестокость опустошает души».
8 мая 1386-й Ордена Кутузова зенитно-артиллерийский полк встретил на южной окраине Мальсдорфа (это пригород Берлина). В этот день войска 3-й армии получили приказ передать занимаемый участок частям 3-й ударной армии. Ночью 9 мая стало известно о подписании акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии.
В 6.00 утра 9 мая 1945 г. все полки армии были построены при развернутых знаменах. Дружное «ура» то и дело заглушало голоса выступающих. Неудержима была радость. Ведь Победа же! 1418 дней и ночей шли они к ней. И дошли! Радость победы испытывали все — от простого солдата до военачальника, от юноши до убеленного сединами старика. Тысячи и тысячи фронтовиков с гордостью говорили: «Я брал Берлин!»
Сохранилась грамота:
«Красноармеец Гумилев Лев Николаевич.
Приказом Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза от 2 мая 1945 № 359 за Берлин всему личному составу нашего соединения, в том числе и Вам, принимавшему участие в боях, ОБЪЯВЛЕНА БЛАГОДАРНОСТЬ.
КОМАНДИР ЧАСТИ п./п. 28807.
Подполковник Гуков».
31-я зенитно-артиллерийская Варшавская Красно-Знаменная Ордена Богдана Хмельницкого дивизия была выведена в Резерв Главного Командования. На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР 25.09.1945 Л. Н. Гумилев демобилизован из 1386-го полка. 4 месяца до демобилизации он провел в Германии, под Берлином. Время на фронте, послевоенные «каникулы» Лев Николаевич впоследствии называл самым счастливым и памятным временем.
7. «Наукой можно заниматься везде»
Ученый говорил: «Если для тебя что-либо интересно, то обстоятельства и обстановка — не помеха. Думать ведь можно везде». Во время войны Лев Николаевич не оставлял своих интеллектуальных исследований, не упуская случая и для научного общения. Вот его воспоминания об общении с немецким историком. «Помню, в 1945 году, после взятия Берлина, я встретился с немецким ученым моего возраста и разговорился с ним. Он считал, что славяне захватили исконно немецкую землю, на что я возразил, что здесь древняя славянская земля, а Бранденбург — это Бранный Бор лютичей, завоеванных немцами. Будь он начитаннее, то упомянул бы, что еще раньше, в V веке те же лютичи вытеснили с берегов Эльбы германских ругов. Но разве в этом суть? Все народы куда-то откуда-то пришли, кто-то кого-то победил». Славянское прошлое этих земель отражено также названиях других германских местностей, таких как Померания, Штаргард («старый город») и др.
В другой раз Гумилев беседовал с немецким физиком, рассказывая про Таймыр. Тот стал сопоставлять рассказ с сочинениями Джека Лондона. Гумилев возмутился и вскричал: «АІазка ш Кигогі\»(fb2: неразборчиво), ведь изотерма Аляски проходит через Байкал, а более красивого и благодатного места он в жизни не видел.
8. Дружба народов
Отечественная война всколыхнула в народе чувство патриотизма, необходимости дать отпор врагу. Народный гнев превратил разноязыких советских людей в мощную несокрушимую волну. О своих однополчанах Лев Гумилев говорил: «Все мы в этой последней войне воевали за Россию, хотя в нашей маленькой зенитной батарее были армянин и казах. И мы великолепно уживались друг с другом на индивидуальном уровне. Но мы же не навязывали своих привычек, не старались сделать из них «неполноценных русских». И они вели себя соответственно в отношении нас. Общий результат известен: мы взяли Берлин, а не противник — Москву». Чтобы действовать быстро, четко и слаженно, чтобы не подвергнуться обстрелу сразу после своих выстрелов, надо было стремительно менять положение орудия на местности. Артиллеристы должны были действовать слаженной единой командой. Для этого надо было чувствовать локоть друга. И каждый помогал другому, как мог, даже в быту.
Помню, Л.Н. рассказывал, что он в лагере научился шить сапоги и ботинки, и на фронте это ему пригодилось. О том, как воевал противник, вспоминал так: «Немцы воюют по часам, и только, когда кофе попьют, а мы — всегда. Фашисты воевали с удобством для себя, а защитники Отечества в любой обстановке. Я воевал в тех местах, где выживали только русские и татары. Войны выигрывают те народы, которые могут спать на голой земле. Русские и татары — могут, а немцы — нет». Помогала победить и память о Родине, память о тех, ради которых надо жить:
Вечер теплый и тихий в родимой стране Почему-то сегодня припомнился мне. Теплый вечер чуть трогал вершины берез. Пестрый луг в предзакатном сиянии цвел, И звенели на воздухе крылья стрекоз, И блестели тела пролетающих пчел. Но сегодня холодное небо во мгле. Бесприютно и мрачно на чуждой земле. В черном небе чужая жужжит стрекоза, И расчет напрягает до боли глаза. И снаряды, как пчел огневеющих рой, По холодному небу скользят надо мной. Помнить оба мгновения мне суждено. Оба дороги сердцу и милы равно. Сохраню я их в памяти бренной моей Для друзей, для жены и для будущих дней. Чтобы знали потомки, что эта война Никогда не была нам тяжка и страшна. Франкфурт-на-Одере1167