Алессио взглянул на нее и пару раз моргнул, затем в смятении нахмурил брови и медленно произнес:
— Если только... ты хочешь, чтобы я остался?
Ее плечи расслабились от облегчения, а улыбка коснулась губ.
— Останешься?
Без колебаний.
— Черт, конечно.
Вот как надо проворачивать дела.
Кара широко улыбнулась, взяла под локоть Алессио, и я наблюдала, как они пошли найти себе столик.
Я наблюдала за ним остаток вечера, и когда Нас спросила, где умпа-лумпа (прим.перев. сказочный персонаж из Чарли и шоколадная фабрика), я указала на столик, и мы обе смотрели, как они вместе смеялись, сидя плечо к плечу.
Алессио повернулся, чтобы сказать что-то Каре в ухо, но она повернулась в тот же самый момент. Они уставились друг другу в глаза, и через секунду Кара закрыла свои и наклонилась слегка вперед. Ее губы соприкоснулись с губами Алессио, и после какого-то мгновения, он закрыл глаза и поцеловал ее в ответ. Они целовались так мило, нежно, что мое сердце пропустило удар.
На лице Нас отразился шок, как и на моем.
Ну, это было быстро.
Кара подняла руку и положила ладонь на щеку Алессио, и Алессио отстранился, как будто его ударили током. Он опустил голову и что-то сказал, прежде чем встал и оставил Кару сидеть в одиночестве.
Она сжалась на своем стуле и покачала головой, выглядя расстроено. Алессио был гордецом. Ей нужно дать ему время. Его шрамы были его бичом.
Я взглянула на Нас, и она в ответ на меня печально посмотрела. Надеюсь, Алессио даст Каре шанс.
В конце концов, время лечит любые раны. Ну, или так говорят.
49 глава
Настасья
Я стояла у окна, одетая в черно-красное кимоно, которое подарил мне Вик, и смотрела на луну, потерявшись в мыслях. Мои внутренности сжимались от нервов.
Пришло время.
Я повернулась и посмотрела туда, где он лежал на кровати, полностью обнаженный. Взяла в руку золотой крестик, который висел на моей шее — еще один подарок Вика, прежде чем сглотнула и тихо произнесла:
— Вик... дорогой... мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, хорошо? Без вопросов. Просто сделай это.
Он поднял голову и, нахмурившись, посмотрел на меня.
— Для тебя, детка? Все что угодно.
И он это и имел в виду.
Проклятье.
Мои губы дрожали. Я сделала глубокий вдох, затем медленно выдохнула.
— Мне нужно, чтобы ты пошел домой. — Первая слезинка скатилась по щеке, и я расстроено вздохнула. — Мне нужно, чтобы ты пошел домой и никогда больше не возвращался, хорошо? — Я опустила подбородок и крепче обняла себя руками. — Это должен сделать ты. Ты должен уйти. Потому что я буду продолжать делать это. — Я приподняла голову и отвела взгляд. — Потому что я буду и дальше продолжать любить тебя, но я не могу больше. — Я сглотнула с трудом, стерла слезы со щек и попыталась успокоиться. — Поэтому тебе нужно уйти. — Когда он не двинулся с места, мое лицо исказилось от боли, и я взмолилась шепотом: — Пожалуйста.
Вот так, все высказала, и я была удивлена, насколько дерьмово от этого себя ощущала. Никакой груз не упал с плеч. Он только увеличился втрое.
Я теряла себя.
Вик просто моргал, смотря на меня, затем сел.
— О чем ты говоришь, детка? — Он раскрыл свои объятия, и мое сердце обливалось кровью от желания упасть в них. — Иди в постель, — пробормотал он.
Я покачала головой.
— Нет. — Мой голос был резче, чем я хотела.
Я подошла к кровати и села рядом с ним. Посмотрев ему в глаза, прошептала слова, которые так боялась сказать:
— Скажи, что ты любишь меня, Вик. — Я схватила его за руку и практически молила: — Просто скажи, что любишь меня.
Большим пальцем он поглаживал мою руку несколько долгих мгновений, а затем произнес:
— Что все это значит?
На мое молчание он спросил:
— По правде, детка? Ты просто отпустишь меня? Вот так? — Он нахмурил брови в смятении.
Я понимала его замешательство. Я никогда не делала такого раньше. Не была королевой драмы, и никогда не требовала ничего от Виктора Никулина.
Он был моим сердцем и душой, и я любила его всем своим существом, но я на самом деле устала от этих недоотношений. Я хотела большего, нуждалась в большем.
Все или ничего.
Мое выражение лица было бесстрастным, когда я заявила:
— Я больше не могу так, Вик. Я не могу быть женщиной, которой ты звонишь в три часа ночи, чтобы потрахаться. Я заслуживаю лучшего. Мужчину, который не будет бояться любить женщину. — Я покачала головой. — Я не понимаю тебя. В одну минуту ты весь пылаешь, в другую холоден со мной. — Мой голос дрогнул. — Мне почти тридцать. Я не могу ждать вечность.