— Сколько мы уже дружим, Паоло? — он говорил медленно, но решительно.
Мужчина не отвечал. Тут нечего было ответить. Саша вообще ни с кем не дружил. Он едва выносил людей.
Саша взглянул на меня, его светло-карие глаза были суровы.
— Сколько мы дружим с Паоло, Лев?
Мой ум быстро произвел расчеты. Я тут же ответил:
— Три года, два месяца и четыре дня.
В момент, когда я закончил, Саша произнес:
— Три года, — он встал, — два месяца, — обошел стол и присел перед низеньким, коренастым мужчиной, — и четыре дня. — Затем он нахмурился и понизил голос до шепота: — А это долго, Паоло. — Брат демонстративно вытащил запонки и закатал рукава. — Поэтому, когда мои друзья бросают меня, чтобы работать с Лорендо, я начинаю задаваться вопросом, а друзья ли это вообще.
Паоло побледнел, прежде чем выпрямился.
— Кто тебе сказал такое? — Он попытался выдавить смешок, но получился какой-то хрип. — Это все чушь, Саша. Я сказал тебе, что возьму небольшой отпуск. Моя Вера против того, чтобы я так много работал. Постоянно ругается, что я провожу мало времени дома. Пропускаю, как наши дети растут, и все такое, — затем он вымученно улыбнулся. — Ну, знаешь ведь, как говорят. Счастливая жена — счастливая жизнь.
Саша закрыл глаза и, вздохнув, провел рукой, украшенной массивным серебряным кольцом, по волосам. Его скула дернулась.
— Я не люблю лжецов, Паоло. Ты ведь знаешь это. Ты сам видел, что происходит со лжецами. — Он зажмурился и размял шею, качнув головой из стороны в сторону. — Зачем ты лжешь мне?
Затем мужчина сделал кое-что глупое. Он вновь соврал:
— Я не работаю на Лорендо. Богом клянусь.
Я покачал головой. Паоло был настоящим идиотом. Нельзя лгать Саше. Нельзя лгать ни одному из Леоковых.
Саша распахнул глаза. Он глубоко вдохнул, прежде чем все выложить:
— Этим утром состоялась встреча в «Поцелуе Афродиты». — Паоло побледнел, но Саша продолжил: — Было, можно сказать, даже забавно. — Выражение Сашиного лица говорило о том, что забавного в этом совсем ничего не было. — Лорендо сказал парням, что мне надо лучше следить за персоналом, или они пойдут по твоим стопам. Сказал, что будет рад всем и примет с распростертыми объятиями.
Коротышка покраснел, стал практически малиновым.
— Ну... ну, он брешет.
— Ты опозорил меня, — уверенным шепотом произнес Саша.
Паоло встал, когда понял, что все кончено. А это конец. Его поймали.
— Я никогда не хотел такого, Саша. Ты вынудил меня на это. Я не могу продолжать работать так. Ты слишком, черт подери, требовательный. — Он тяжело выдохнул, прежде чем потребовал понимания. — В прошлом месяце у меня был сердечный приступ! Я почти умер. Эта работа убивает меня!
Саша задумчиво кивнул. Тяжелую тишину в комнате нарушало лишь дыхание Паоло. Наконец, Саша встал и к полной неожиданности коротышки, вытянул для пожатия руку.
— Удачи тебе.
Паоло, не желая смотреть дареному коню в зубы, принял его руку и пожал ее.
— Мне очень жаль, Саша. Правда.
Саша крепко пожал его руку, прежде чем отпустил ее.
— Мне тоже, — он добавил: — Нам будете тебя не хватать, — он прошел обратно к своему столу. — Мне надо кое-что закончить. Спускайся в бар, и мы выпьем, перед тем, как ты уйдешь.
Было очевидно, что Паоло не мог поверить своим ушам или в свою удачу.
— Не стоит утруждат...
Но Саша тут же перебил его:
— Я настаиваю.
Тогда Паоло заулыбался. Идиот.
— Хорошо. Я буду здесь.
Он повернулся и пошел к выходу, но я стоял на месте, просверливая в нем глазами дырку. Коротышка поднял на меня взгляд. Он казался испуганным.
Я не нравился людям.
И не винил их за это.
Мы стояли так с минуту, прежде чем Саша вновь заговорил, на сей раз мягче:
— Дай мужчине пройти, Лев.
Я услышал брата, но не хотел слушать его. Мне не нравился Паоло.
Еще минутка, затем вновь:
— Отодвинься, Лев.
Я отступил в сторону и дал придурку пройти. Как только он вышел за дверь, я закрыл ее за ним и сказал то, что нужно было:
— Он — помеха.
Саша выдохнул и сел.
— Знаю, — он поднял к уху телефон и после пары секунд, произнес в трубку: — Ты нужен мне. — Не сказав больше ни слова, отключился.
Мы молча ждали, и когда послышался стук, я открыл дверь высокому мужчине. Он был одет в джинсы, кроссовки и голубую футболку с короткими рукавами. Еще на нем были очки, и он выглядел прилично с зализанными гелем светлыми волосами, но ничего не могло спрятать рваный шрам на его щеке.