Он не обнял меня в ответ, но поднял руку и погладил меня по волосам.
— Я бы сделала это вновь, мышка.
Я отстранилась на пару сантиметров, чтобы взглянуть на него, но мои руки по-прежнему обнимали его.
— С этого момента все станет только лучше, так?
С мрачным выражением лица, он взял в ладонь мою щеку.
— Конечно.
И вот тогда-то я вспомнила, зачем хотела поговорить с ним. Отстранившись, я вновь взяла его под руку.
— Мне нужна твоя помощь.
Он не спросил в чем именно, просто кивнул и уверенно ответил:
— Все, что угодно.
И я знала, просто знала, что он не подведет.
***
В тот момент как зашла в «Сердцеедки», я знала, что мое волнение вернулось отомстить. Я не была уверена, из-за чего это случилось, но когда выронила и разбила четвертый бокал, почувствовала давление.
Настасья отвела меня в сторону.
— Что с тобой, чудачка? Ты так хорошо сегодня справлялась!
Я гневно выдала:
— Не знаю, боже!
Подошла Аника с сочувствующим выражением лица.
— Не хочу приносить плохую весть, но у нас мальчишник на подходе. Они будут здесь через десять минут, и я буду обслуживать их. — Она посмотрела на Нас, в ее голубых глазах читалось беспокойство. — Что будем делать? Я не думаю, что сегодня можно оставить Мину одну за барной стойкой, если только с чьей-нибудь помощью.
Я хлопнула себя рукой по лицу.
— О боже, прости Нас. Я не знаю, что на меня нашло.
Аника заметила кого-то в дверях и выпрямилась.
— Проклятье, — она широко улыбнулась и сквозь стиснутые зубы процедила: — Они раньше. Пошла встречу их. Нас, пожалуйста, останься с ней.
В ту секунду, как Аника исчезла, мой желудок успокоился.
Нас выдохнула.
— Пошли. — Она положила руки мне на плечи и встряхнула меня. — Ты можешь сделать это. Я знаю, что можешь. Я сказала Льву, что научила тебя. Не делай из меня врушку, коротышка.
«Ободряющая речь» Нас была практически угрозой, но она сделала свое дело. Покачав головой из стороны в сторону, я щелкнула шеей.
— Я сделаю это.
— Ты сделаешь это, — повторила она.
— Я усмирю эту лошадку, — прорычала я.
Она улыбнулась.
— Черт, да, усмиришь! — Она пихнула меня вперед и шлепнула по заднице. — Давай вперед, подавай напитки и не пролей ни капли. — Я вперилась взглядом в нее. С помощью пальцев, она сделала свою улыбку еще шире. — Обслуживай с улыбкой!
Я посмотрела по сторонам, и когда убедилась, что никто не смотрит, показала ей средний палец.
Нас рассмеялась, а я почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернувшись к дальнему концу зала, к сцене, я увидела Льва, который смотрел на меня, не моргая. И в его глазах... они были заполнены веселыми искорками.
Он видел, что я сделала. Спалилась.
Мое лицо запылало. Я едва могла игнорировать его. Лев видел меня. Я подняла руку и помахала ему пальчиками. Он дернул подбородком в ответ. Я улыбнулась и одними губами произнесла:
— Прости. — Я не была уверена, но мне показалось, что он произнес в ответ:
— Возвращайся к работе.
Я устроилась за стойкой, принимала заказы и подавала напитки. Я делала все без происшествий, и за следующий час получила сотню баксов чаевых.
Мужчина по имени Джеремайя пришел подменить меня, когда я собралась на пятнадцатиминутный перерыв. Он был не настолько высок, как остальные мужчины, которые работали здесь, но определенно хорошо выглядел. У него были длинные, зачесанные назад каштановые волосы, бородка, а руки покрывали татуировки. На нем были узкие черные джинсы, черная обтягивающая футболка, а на губах — легкая улыбочка. Я подала ему руку и была удивлена, когда он поднял ее к губам и поцеловал.
Казалось, здесь это было нормой. Моя реакция была такой же, как и, когда это сделал Томми. Я хихикала и прикрывала горящие щеки руками. Джеремайя отправил меня на перерыв, но меня перехватили. Лев стоял передо мной, но его взгляд был прикован к Джеремайя. И он выглядел злым.
Нет. Не злым.
Взбешенным. С большой буквы В.
— Привет, — сказала я, перекрикивая музыку и потянув его за рукав.
Когда он взглянул на меня, его лицо смягчилось. Он наклонился и заявил.
— Джеремайя спит со всеми подряд.
— Ох, — пробормотала я, не понимая для чего мне нужно было знать это.
Лев кивнул, прядь его волос упала ему на лоб.