– Почему бы не одеваться, как местные жители? Так мне привычнее и удобнее.
– Одевайтесь как вам вздумается, главное, соблюдайте чистоту. Неопрятности я в своей экспедиции не потерплю. Это ваш единственный балахон? В таком случае сегодня же вечером мы его выстираем. Пока он будет сохнуть, я вас подстригу.
Немо скорчил рожу, как мальчишка, не желающий принимать лекарство. Впрочем, он уже успел усвоить, что со мной бесполезно спорить.
– Хочу попросить у вас синие очки, миссис Эмерсон. От яркого солнца у меня болят глаза.
– Не морочьте мне голову, мистер Немо! Знаю я, зачем вам очки, – кстати, найдете их в гостиной, в третьем ящике у стены. Просто вы стесняетесь юной леди. Настоящее ребячество! Рано или поздно вы все равно встретитесь.
– Постараюсь, чтобы этого не произошло, – пробормотал Немо. – А вся эта возня со стиркой и стрижкой – пустая трата времени. Не лучше ли постараться поймать преступника? А этим надо заниматься в Каире. Тамошние улицы я знаю наизусть, так что...
– И думать забудьте! Вы понятия не имеете, как за это взяться. Предоставьте это мне, а сами делайте то, что я велю. Как прошла ночь?
– Спокойно. Вы разочарованы? Надеялись, что на вашего сына опять нападут?
– Я действительно разочарована, потому что ждала нападения, но не обязательно на Рамсеса. Разве вы не понимаете, что в каирской толчее нашего недруга ни за что не отыскать? Он мастер менять внешность и может прикинуться кем угодно. Остается надеяться, что он сам к нам заявится.
– Значит, мы должны сидеть и ждать? Сколько же это продлится, миссис Эмерсон? До скончания века?
– Надеюсь, что не слишком долго. Рано или поздно негодяй к нам пожалует. Мы знаем, что его интересует, и у меня есть идея, как его приманить. Не спрашивайте, что у меня на уме, – все равно ничего не скажу. Лучше просто доверьтесь мне. Все, пора за работу. Главное, не спускайте глаз с Рамсеса.
– Не сочтите за дерзость, миссис Эмерсон, но я не пойму, почему вы изображаете своего сына чудовищем. По-моему, он славный малыш, разве что любит поговорить. Ни от кого еще не слыхал столько непонятных и длинных слов! А так – ребенок как ребенок... Или вы не все мне сказали? Не страдает ли он – вы уж меня простите – приступами наследственного безумия?
– Не хотелось бы объяснять это наследственностью... Нет, мистер Немо, наш Рамсес совершенно, даже слишком нормален. Потому-то он так и опасен! Ладно, расскажу вкратце... Впрочем, нет, понадобится слишком много времени. Хорошенько за ним следите!
Немного погодя Немо смешался с работниками. Мы наняли еще с дюжину землекопов и столько же ребятишек. Силы разделились: Эмерсон повел свою бригаду к Ломаной пирамиде, а я свою – к пирамиде поменьше.
Моя пирамида находилась в шестидесяти ярдах к югу от Ломаной и принадлежала, судя по всему, к тому же погребальному комплексу. Роль вспомогательных пирамид все еще не выяснена. У Великой пирамиды в Гизе целых три вспомогательных, есть они и у других пирамид. Я, считаю, что малые пирамиды возводились для главных фараоновых жен, правда, доказательств этой гипотезы пока не найдено, но всему свое время.
Глядя на развалины, я размышляла, с чего бы начать. Определить высоту пирамиды было невозможно. Основание занесено песком, да и после того, как сняли облицовочный камень, пирамида растеклась, как пожилая особа, лишившаяся корсета. Сперва требовалось убрать песок и очистить все четыре грани до самого основания.
Энид ходила за мной по пятам, как собачонка, которая боится потерять хозяйку. Я объясняла ей на ходу, что собираюсь делать и зачем.
– Начнем с северной стороны: вероятнее всего, погребальная камера обращена к главной постройке. Породу будем сваливать вон в тот овраг, чтобы случайно не засыпать другие захоронения. Видите схему? Я указываю территорию, на которой будут вестись раскопки. Схема расчерчена на сектора в десять квадратных футов... Мисс Маршалл, вы невнимательны! Рано или поздно вы себя выдадите, если не будете изображать египтолога.
– Лучше не тянуть. Все равно это безнадежная затея, миссис Эмерсон. Мне придется сдаться властям. Какой вам от меня толк?
– Робость – помеха успеху. Вот уж не думала, что вы так быстро пойдете на попятный.
– Повторяю, это безнадежно.
– Вовсе нет! Не помню, говорила ли я вам, что Каленищефф состоял в банде Гения Преступлений. Если его убил не сам главарь, то кто-то по его приказу. Нам остается всего-навсего...
– ...найти этого человека. Но он, как вы сами признаете, мастер менять обличье. Вы не знаете, кто он, а еще собираетесь заставить его сознаться! У вас и без того хватает обязанностей, миссис Эмерсон: муж, сын, работа...
– Вы сильно меня недооцениваете, дорогая мисс Маршалл, если думаете, что я не способна делать несколько дел сразу. Да, я мечтаю разгадать тайну малой пирамиды, но это не значит, что одновременно я не смогу разгадывать другую загадку. У меня есть план...
– Расскажите!
Второй раз за утро мои собеседники проявляли неподобающую пытливость.
– Лучше вам поменьше знать – так безопаснее, – вывернулась я. – Главное, доверяйте мне.
– Но, миссис Эмерсон...
– Зовите меня лучше Амелией. Зачем нам глупые формальности?
– А меня зовут Энид. Это мое настоящее имя. Я назвалась вымышленной фамилией, но имя оставила свое, чтобы не попасть впросак.
– Разумно. У вас талант вводить людей в заблуждение. Постарайтесь его развить. Но о своем кузене вы должны рассказать мне всю правду!
Энид вздрогнула.
– О ком?
– О своем родственнике, Рональде... забыла фамилию. Он бы мог помочь нам в расследовании?
– Рональд? Простите, я никогда не думаю о нем как о кузене: мы слишком, дальняя родня. Нет, Рональд не из тех, на кого можно положиться в трудную минуту. Он приятный, но совершенно пустоголовый молодой человек, не проработавший за свою жизнь ни одного дня. Если он на что-то и употребляет мозги, то только чтобы подсчитать карточные долги.
– Какой отталкивающий портрет!
– Что вы, – возразила Энид, – внешне Рональд само очарование. У него превосходные манеры, а о лучшем собеседнике и мечтать не приходится.
– Вы не хотите сообщить ему, где находитесь?
– Ни за что! Возможно, Рональд и правда беспокоится за меня – настолько, насколько он вообще способен беспокоиться о ком-то, кроме собственной персоны. Но вряд ли он поспешил в Каир, побросав все свои дела. Рональд несколько недель провел в Египте, а потом отправился охотиться в Судан.
Я уловила в ее голосе новые нотки. Судя по всему, девушка чего-то недоговаривала. Дальнейшие события доказали мою правоту, но в ту минуту я не догадалась, чем вызвана уклончивость Энид. В молодости мы часто поносим мужчин, которые нам в действительности небезразличны. Вот я и решила, что мисс Дебенхэм влюблена в своего кузена, но стыдится в этом признаться, считая его недостойным своего внимания.
Деликатность, впрочем, не позволила мне развить эту тему, к тому же Энид напомнила, что работники ждут сигнала, дабы взяться за лопаты.
Через несколько часов мы устроили перерыв. Усевшись перед палатками, с аппетитом подкрепились яйцами, чаем и свежим деревенским хлебом. У Эмерсона явно поднялось настроение: он наткнулся на несколько обработанных камней и надеялся добраться до постройки.
Рамсес, разумеется, имел обо всем на свете собственное суждение.
– Полагаю, папа, мы нашли признаки двух различных периодов. В эпоху Птолемеев был распространен культ Снефру, поэтому...
– Твой отец прекрасно знает, что творилось в эпоху Птолемеев, – перебила я сына.
– Мамочка, я только хотел подчеркнуть необходимость величайшей осторожности...
– Позволь еще раз тебе напомнить, что на сегодня твоему отцу нет равных среди археологов.
Эмерсон так и просиял:
– Спасибо, дорогая! А как тебе работается?
– Спасибо, прекрасно.
Я хотела продолжить, но Рамсес уже пристал к Энид: его интересовали наши успехи. Возможно, он всего лишь пытался вовлечь девушку в разговор, но у меня были основания заподозрить сына в злом умысле. Бесхитростным наше дитя никак не назовешь.
Впрочем, Энид выкрутилась, вовремя схватив подвернувшуюся под руку кошку. Удивительно, но пушистая аристократка не возражала против этой вольности. Со мной Бастет поддерживала корректные отношения, Эмерсона терпела, но бесцеремонность позволяла одному Рамсесу.