— А он думал, что мы тут в игры играем, — улыбнулся Марс, посмотрев на Мэтью. — Сейчас не время для игр, англичанин.
К ужасу Хадсона, Мэтью и Камиллы Венера Скараманга подняла отрубленный палец и бросила его в угол. Рысь тут же попыталась добраться до него, едва не вырвав из рук хозяйки поводок. Она вцепилась в палец клыками и с хрустом проглотила его. Горящие глаза смотрели на тех, кто в страхе таращился на нее. Спокойствие сохранял только Профессор Фэлл, который сам проделывал такое не единожды.
— Я бы не советовала смотреть на нее, пока она ест, — проворковала Венера. — Ее это злит.
Этой угрозе все решили внять, не желая столкнуться с разъяренной рысью. Но… куда смотреть? На кровоточащую руку Бразио Валериани? На обагрившееся лезвие в руках человека-волка или на его бесстрастную маску?
Хадсон отодвинулся от Ивано на несколько дюймов, не сводя взгляда с взведенного кремниевого пистолета.
— Тебе лучше убрать это, пока кто-нибудь не пострадал.
Ивано, разумеется, ничего не понял по-английски, поэтому лишь слегка усмехнулся.
— Разбуди его, — скомандовал Марс по-итальянски, не обращаясь ни к кому конкретному. Он сорвал с жертвы очки и отбросил их в сторону.
Лоренцо нашел котелок с недавним обедом Бразио и вылил содержимое прямо на лицо мужчины. Бразио задрожал и закашлялся. С тяжелым стоном он начал подниматься из мучительной бездны в еще более мучительную реальность. Открывшиеся глаза были опухшими и раскрасневшимися. Он в отчаянии оглядел комнату в поисках помощи, но тут же снова зажмурился, увидев свою изуродованную руку.
— Ты можешь избавить себя от боли, — сказал ему Марс успокаивающим тоном. — Просто скажи нам, где зеркало, и остальные девять пальцев останутся при тебе. Неужели это так страшно?
— Пожалуйста… — пролепетал Бразио. — Пожалуйста… зеркало… вы понятия не имеете, что оно такое… на что оно способно. Пожалуйста.
— Нам прекрасно известно, что это и на что оно способно. Зачем бы мы иначе пришли к тебе? И эти люди тоже знают. О, это не такой уж и секрет. Итак, ты ведь его где-то спрятал, не так ли? Пока я спрашиваю тебя об этом, как один цивилизованный человек другого. Но все может быстро измениться, и эти перемены будут не в твою пользу.
— Я его уничтожил! Его нет! Клянусь, я его уничтожил! — застонал Валериани.
— Но, согласно нашей информации от Нерио Бьянки, который был учеником Сенны Саластре, его невозможно уничтожить. По крайней мере, Бьянки утверждал, что сам колдун сказал ему об этом. Разве ваш отец не потерпел неудачу, пытаясь это сделать? О, Бьянки сказал, что ваш отец разбил его, но вынужден был воссоздать стекло, и Саластре помог ему. Нерио Бьянки рассказал моей сестре все, что знал, прежде чем она выколола ему глаза и познакомила со своей «Железной Девой». Зачем такому умному и талантливому колдуну, как Нерио Бьянки, лгать, чувствуя шипы у себя в груди? Видишь, Бразио? Никто не лжет моей сестре, когда она хочет узнать правду.
Он прав, — размышляла Венера, стоя и наблюдая за этой притворно вежливой беседой. Ее сердце забилось чаще в предвкушении будущих действий тесака. Она не сомневалась, что его используют еще раз, и испытала легкое головокружение, как будто выпила слишком много вина. Упоминание о Нерио Бьянки вернуло ее к приятным воспоминаниям. Она почувствовала, как на затылке выступает пот, как он собирается в ложбинке над бедрами. Ее нервы напоминали пороховую бочку, а потом она посмотрела на свои руки.
Под сиянием странных колец Блэка они вдруг превратились в скрюченные лапы старой карги.
Ей захотелось закричать от ужаса. Пришлось почти до крови прикусить губу, чтобы сдержаться. Кожа на ее руках стала серой, как погребальный саван и сморщилась древним пергаментом. Спрятав руки в шелковых рукавах жакета и блузы, она почувствовала, как плоть предает ее, высыхает подобно старому руслу реки, по которому перестала течь жизнь. Если бы она осмелилась взглянуть на свое отражение в этот момент, то увидела бы не прекрасную Венеру Скарамангу, а отвратительное существо, которым она неминуемо станет без зеркала Киро Валериани.
Она не питала иллюзий насчет вечной жизни. Она и не хотела ее. Но быть вечно прекрасной даже на краю могилы… ступить на порог смерти, как одна из самых соблазнительных и безупречных женщин, когда-либо живших на свете… да. Таково было ее желание. Именно этого бы она попросила у существа, которого бы призвала.
Пока эти мысли проносились у нее в голове, Венера увидела, как сморщилась и исчезла ее кожа. Однако через несколько ударов сердца она стала прежней — молодой и цветущей. С зачарованным зеркалом она всегда будет такой.