Однако кое-что осталось.
Если, конечно, это существо было настоящим, а не причудливым порождением больного разума Кардинала Блэка… что стало с Доминусом?
— Мы с Камиллой уезжаем завтра утром, в шесть часов, — сказал Хадсон, прерывая размышления Мэтью, — на корабле «Buenas Noticias». Веришь? Корабль называется «Добрые вести». С этого момента я буду очень активно учить испанский.
— Думаю, у тебя получится.
— Мы бы хотели, чтобы ты присоединился к нам сегодня за ужином. В любой таверне на твой выбор.
— Конечно.
— Отлично!
Мэтью встал, потому что ему пора было идти.
— Думаю, нам лучше рассказать ей обо всем, через что мы прошли вместе.
— Не волнуйся, — сказал Хадсон. — Мы уладим все шероховатости.
Мэтью обнял своего друга, и тот обнял его в ответ здоровой рукой. Мэтью понял, что этот человек все еще достаточно силен, чтобы сломать ему ребра.
У Великого на глаза навернулись слезы.
— Ты больше не мальчишка, Мэтью, — шмыгнув носом, сказал он, — ты настоящий мужчина.
С этими словами он отпустил Мэтью.
Глава тридцать вторая
Под низкими облаками, с которых сыпал мокрый снег, английское судно «Золотая комета» рассекало холодную Атлантику. Паруса ловили попутный ветер, нос корабля смотрел в сторону гавани Нью-Йорка, а молодой человек на борту стоял на передней палубе и с нетерпением ждал.
Мэтью был одет в длинное темно-зеленое шерстяное пальто, серую шапку и перчатки. Стояло утро шестнадцатого января 1705 года. Прошлой ночью на камбузе капитан Диккенс Карр сообщил ему и остальным семи пассажирам, что, согласно расчетам и карте, земля должна показаться около девяти часов.
Было три минуты десятого, согласно карманным часам, которые Мэтью купил в Лондоне за несколько дней до плавания. Кошелек Маккавея ДеКея сильно похудел, но кое-что в нем еще оставалось. Мэтью хотелось купить подзорную трубу, чтобы пробиться сквозь утреннюю мглу, но ему приходилось доверять трубе вперед смотрящего, стучащего зубами в вороньем гнезде.
В такие дни, как этот, — а их было много за время зимнего плавания на корабле, — Мэтью вспоминал Альгеро. Он представлял, как идет под теплыми солнечными лучами, вдыхая океанский бриз. Однако в своих мечтах он всегда гулял под руку с Берри. Это было так давно. Путешествие казалось таким долгим. Когда же вперед смотрящий уже подаст сигнал?
В таверне «Кабанья голова» в последний вечер перед отъездом Хадсона и Камиллы была отличная еда и много выпивки. Друзья были немного навеселе, потому что после всего, что они пережили, им хотелось забыться. Мэтью и Хадсон предавались воспоминаниям о ряде событий в агентстве «Герральд». А потом Великий и зеленоглазая красавица говорили о своем совместном будущем.
Куда бы они ни направлялись в этом мире, Мэтью казалось, что это было правильное место. Наблюдая за их общением, он не сомневался, что Хадсон Грейтхауз сделал правильный выбор на своем жизненном пути. Они нежно подшучивали друг над другом, прикасались друг к другу с заботой и уважением. Мэтью не знал, что два столь независимых человека способны так поладить, однако, выйдя из таверны, он решил, что мистера Грейтхауза и сеньориту Эспазиель ждут великие дела.
На следующее утро он попрощался с ними в гавани. С палубы они помахали ему, а Великий отдал ему честь. Мэтью сделал то же самое, как если бы они оба были рыцарями, признававшими заслуги друг друга. А затем Мэтью долго смотрел, как корабль «Добрые вести» уплывает прочь.
Тепло того утра теперь казалось лишь холодным воспоминанием. Мэтью засунул руки в перчатках в карманы, в одном из которых нащупал маленькое распятие, которое привез из Италии. Ему показалось хорошей идеей оставить при себе средство, способное разрушить врата ада.
И вот перед ним открылись врата рая. Из вороньего гнезда донесся крик:
— Земля!
Он напряг зрение, но ничего не увидел сквозь туманную дымку. Сердце забилось быстрее. Может, ему нужно побриться? Он уже брился сегодня утром, когда проснулся. Пожалуй, повторять эту процедуру будет излишне. Вокруг него столпились другие пассажиры. Они тоже стояли, мечтая о земле под ногами, потому что за время этого путешествия уже измучились от постоянной качки.
Будь воля Мэтью, он вернулся бы в Нью-Йорк, когда распускаются цветы и поют малиновки, чтобы почувствовать весну всем существом. Свадьба зимой? Это не то, на что он надеялся. С другой стороны, зимой тоже можно было любоваться красотой, когда рядом такая замечательная невеста.