Мэтью подумал, что Эштон и вправду так думает. Он решил, что это вполне стоит кувшина любимого эля, который скоро пришлют Эштону. Он показал ему большой палец, миновал причудливый костяной зверинец, вышел за дверь и спустился по лестнице.
В коридоре, когда он поднимался по следующей лестнице в этом здании, которое, казалось, состояло только из ступеней, он услышал оклик:
— Мальчик! Мальчик, иди сюда! — Крик прозвучал громче. — Мальчик! Иди же сюда!
Что теперь? — раздраженно подумал Мэтью. Он остановился, оглянулся и увидел, как к нему приближается мужчина плотного телосложения в фиолетовом костюме в более светлом фиолетовом жилете в рубашке с оборками и белых чулках. На нем был высокий завитый парик, тяжело свисающий на плечи, а в руках он держал стопку бумаг.
— Мальчик, — сказал он, приблизившись к Мэтью, — я хочу, чтобы ты отнес это судье… подожди… а кто ты? — Выпученные глаза над длинным носом на лошадином лице моргнули. — Ты не посыльный! Ты… Мэтью Корбетт?
— Он самый. — И Мэтью знал, к кому он обращается. Ни к кому иному, как к губернатору Лорду Корнбери, который, к его удивлению, отказался от своего обыкновенного женственного наряда и выглядел, как судья, которому и самому грозит виселица.
— Я давно тебя не видел. Где ты пропадал?
— Я был за границей, сэр.
— О, я бывал за границей.
— Я хотел сказать, что всего несколько минут назад вернулся из Англии, сэр.
— Что ж, рад снова тебя вдеть.
— Простите, сэр, но я очень…
— О, горе мне! — воскликнул Корнбери, хватая Мэтью за рукав и не давая ему уйти. Лошадиное лицо обрело выражение глубочайшего отчаяния. — Никогда не знаешь, где и кто ударит тебя ножом в спину, не так ли?
— Да, — согласился Мэтью, стремясь поскорее спуститься по лестнице.
— И это был жестокий удар! — продолжал сокрушаться Корнбери. Тема явно была для него болезненной. — Ведь это сделала моя кузина, королева! Так больно, когда грязное дело делает твоя семья!
— Я сожалею, сэр, но…
— Сожалеешь? — Корнбери лишь крепче сжал его рукав. — Это настоящая трагедия, и мне больше не на кого положиться в этом мире! Полагаю, ты уже слышал ту ложь, которую обо мне распространяют! Весь город уже знает об этом и наслаждается грязными сплетнями! Что губернатор Корнбери разграбил казну, провел неделю в Филадельфии, занимаясь непристойностями, спустил деньги города на распутных девиц и что присваивал себе городские средства, несмотря на присягу! Полагаю, ты все это слышал!
— Разве что совсем мельком, — пробормотал Мэтью, надеясь избежать новых подробностей.
— Я так и знал! Так и знал! — Корнбери содрогнулся от волнения, все еще держа Мэтью в плену. — Эти сплетни погубят меня! Меня вызывают к моей кузине, и все отъявленные враги, только и ждавшие, пока я паду, танцуют на моих костях! А знаешь, что говорит моя достопочтенная кузина? Она говорит, что нам придется расследовать эти слухи! Это оскорбление моей чести, мальчик Корбетт! Поэтому я отказываюсь в настоящем и будущем чтить мою кузину так, как я делал это в прошлом. Что же до этих расследований, то я плюю на них! Плюю, говорю я тебе!
— Хорошо сказано, сэр, — сказал Мэтью, попытавшись высвободить свой рукав.
— Тогда позволь мне спросить тебя, — Корнбери наклонился ближе, умоляюще глядя на него, и прошептал: — ты знаешь хорошего адвоката?
— Я переверну каждый камень в поисках, — сказал Мэтью. Ему почти удалось освободиться.
— Ах! Спасибо тебе, молодой человек! И если ты сможешь найти подходящего помощника юриста, я награжу тебя кругленькой суммой. Но ты ведь сохранишь наш разговор в тайне, не так ли?
— Разумеется, сэр.
— Отлично! — Рука наконец отцепилась от его рукава. — Тогда… беги по своим делам! Я занят!
— Благодарю вас, сэр. Спасибо, что нашли время поговорить со мной.
— Я всегда заботился о простых людях, — простонал Корнбери, гордо выпятив оба своих подбородка.
Мэтью сбежал вниз по лестнице, спасая свою жизнь и рассудок.
Бродвей был загроможден перевернувшейся повозкой с лесоматериалами, лошади сбились с привязи и брыкались посреди орущей, растерянной толпы.
Мэтью благополучно добрался до Нассау-Стрит, и в таверне сама Салли Алмонд сообщила ему, что Берри забрала куриный суп, который она заказывала, но в продаже не оказалось того самого яблочного эля, поэтому Берри отправили в «Трот» или в «С-Рыси-На-Галоп».
— Как хорошо, что ты вернулся! — сказала Салли в дверях, и Мэтью снова отправился в свою любимую таверну на Краун-Стрит.