В голове Оскара царил полный хаос. Его глаза беспорядочно метались между серьезным лицом доктора Голдман, шкафами, забитыми ничего уже не значащими книгами, роскошным кожаным диваном в правом углу и столом, на три четверти заваленным бумагами. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что имеет лишь одно стремление, которое способен связно изложить:
- Как мне убить кита?
- А ты упорный, да? - исследовательница стряхнула на пол порцию пепла. - Ладно, мне уже все равно. Если ты уверен, что хочешь это сделать, тебе нужно в комнату управления током. Это этажом ниже, помещение под номером 302. Заодно посмотришь на отцовское рабочее место. Если дверь осталась открытой, конечно. Код на нее ставил сам Ладвик, я его не знаю.
- Спасибо, - выдавил юноша.
Нужно было сказать что-то еще. Столько всего узнать, о стольком рассказать. Уговорить подождать, поискать других выживших. Уговорить не бросать его одного в этом городе, в этом мире. Хотя бы пожелать чего-то хорошего, сказать, что она ни в чем не виновата. Но он просто стоял, как истукан и следил за быстро, слишком быстро тлеющим концом сигареты, а с его губ сорвалось лишь глупое сдавленное:
- Мне очень жаль.
- Иди уже, - с горечью бросила Дарина. - Я хочу побыть одна напоследок.
Оскар добрался до лестницы на плохо гнущихся ногах, когда за спиной прозвучал выстрел, гулким эхом прокатившийся по пустому коридору. И в этот момент он понял, что раньше и близко не мог представить себе, что такое настоящее одиночество. Хотелось кричать, ругаться, петь песни, царапать стены, топать ногами. Хотелось, чтобы тишину нарушало хоть что-то кроме его собственных глухих шагов. Но эти истерические позывы постепенно замолкали. По телу разливалось спокойствие, похожее на едва колышащиеся океанские воды в штиль. А где-то в самой его глубине, на самом дне его сознания, медленно покачивалось смутное ощущение: "по крайней мере, я делаю что-то правильное".
Найти комнату 302 оказалось легко. Коричневая металлическая дверь, такая же, как те, что под номерами 301 и 303, на первый взгляд не выделялась в общем ряду ничем. Оскар потянул обтянутую липкой черной резиной ручку. Заперто. Конечно же. Чуть правее ручки к стене была привинчена панель с блестящими металлическими кнопками - видимо, не так уж давно установленная. Юноша присел и сощурился, силясь разглядеть на части из них следы частых нажатий, но нет, кнопки различались только выгравированными на них строгими цифрами.
Какой код мог поставить папа? Зная его, это должно быть что-то простое, что-то такое, что он точно не забыл бы.
1234
Над панелью мигнула красная лампочка. Естественно, это было бы слишком просто.
Может, что-то важное для него? Например, последние цифры домашнего телефона?
7832
Нет. Последние цифры мобильного?
3910
Нет. Год рождения?
1985
Тоже нет. А не называл ли он код в домашних разговорах? Маловероятно, но все же...
"Моя работа заключается в том, чтобы следить за рядом зеленых лампочек, а когда они все загорятся, дернуть за рычаг и убедиться, что лампочки погасли".
"Мы в основном изучаем китов. Они не рыбы, а млекопитающие, и очень даже умные. Может быть, и поумнее нас с тобой".
"Есть у них брачные песни, но есть и другие, значение которых нам до сих пор неизвестно".
Оскар наморщил лоб. Отец. Он ведь говорил что-то еще. Как раз перед тем, как...
"Мальчик мой. Ты ведь помнишь, в каком году ты родился?"
Странный вопрос. К чему он мог относиться? Не может же...
2011
Раздался писк и над панелью загорелся зеленый диод. Ну да, точно - что-то простое и важное. Возможно, самое важное число в его жизни. Оскар застыл у приоткрытой двери, сжимая ее ручку побелевшими от напряжения пальцами. По его щекам пробежало несколько горячих слез. "Отец, - подумал он с отчаянием во внутреннем голосе. - Ты хотел, чтобы я попал сюда. И я пришел. Помоги мне, пожалуйста, помоги мне поступить правильно".
Помещение было отделано так же добротно, как кабинет доктора Голдман, но в отличие от него казалось очень пустым. У дальней стены стоял стол с рядом зеленых лампочек (горели все кроме средней и крайней правой), дешевым электрическим чайником и парой кружек. Рядом с ним - стул с мягкой, но простенькой обивкой. На стене прямо над столом висел стеклянный ящичек с вращающейся рукояткой внутри, установленной примерно на среднее значение, и табличкой "НЕ ВСКРЫВАТЬ БЕЗ СПЕЦИАЛЬНОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ". Подойдя ближе, Оскар увидел на столе и неприметный рычаг с ручкой из той же резины, что покрывала ручку двери. Он был совершенно не похож на пыточный инструмент. Провода от каждого из этих элементов были уложены в аккуратную шину и уходили по стене куда-то под плинтус. Юноша замер, оглядывая пространство в поисках подсказки, но больше никаких табличек или чего-то подобного в комнате не было. Отцу действительно не оставили возможности догадаться о смысле его работы.