Медленно текли секунды. Нужно было сделать хоть что-то. "Импровизировать," - вспомнил Оскар красивое слово. Он шумно вдохнул сквозь зубы, в три щироких шага пересек комнату и впечатал локоть, покрытый толстым рукавом пуховика, в стекло. Со второго раза оно треснуло по краям. С третьего разбилось, открыв доступ к рукоятке. Оскар осторожно просунул руку между торчащих осколков и выкрутил ее на максимальное значение, помеченное красной черточкой. Оставалось надеяться, что это убьет животное, а не просто добавит ему мучений. Так или иначе, других вариантов не было. В голове крутилась лишь одна мысль: "хоть бы это сработало, хоть бы это сработало, хоть бы..." Он положил руку вспотевшей ладонью на рычаг. Перед глазами встала яркая картина: улыбающийся своим мыслям отец, сидящий на этом стуле, раз за разом одним простым движением причиняя жуткие мучения живому существу в нескольких десятках метров от себя. Снова зашевелилась в груди глухая обида. Чем эти чертовы киты лучше людей? Они тоже заставили страдать маму, заставили страдать его самого. Мелькнула мысль оставить животное, являющееся причиной уничтожения человечества, медленно умирать на автоматической системе жизнеобеспечения. Но ее тут же подавил стыд.
"А сколько видов уничтожили люди? Что хорошего мы сделали для других? Что оставили после себя, кроме гор пластика, способных пережить все живое? Кит не виноват. Люди во всем виноваты сами".
Оскар вздохнул, закрыл глаза и рванул рычаг на себя. Откуда-то снизу раздалось натужное электрическое гудение. Лампочки на столе погасли. Юноша не видел этого, но отчетливо ощутил: сработало. Последний на Земле кит мертв. Оскар улыбался. Никогда прежде ему еще не было так хорошо.
"Я все сделал правильно, - неторопливо проплыла мысль. - Теперь все хорошо. Нет, с самого начала все было ровно так, как должно было быть. Я просто не хотел признавать. Но это неважно. Главное, что теперь я знаю".
Он развернулся и медленно, будто по морскому дну, сквозь воду, побрел к выходу. В его голове наконец, возможно впервые за всю его жизнь, все встало на свои места. Все было просто, ясно и справедливо. Как же он раньше не понял? Жаль было только Гретель, но что поделать. Им не слишком хорошо знакомо понятие о домашних животных.
Что такое человек с точки зрения кита? Несуразное, суетливое существо, отчаянно сражающееся с самой природой. Готовое на любое зверство ради порции лишнего времени в этом мире. Ради разноцветных бумажек с цифрами. Ради такого количества мяса, что половина просто сгниет на помойке. Ради красивой шубы, ради рабочей силы, просто ради развлечения.
"Если бы мир стал настолько ужасен, что жизнь в нем превратилась бы в ад. В таком случае, разве ты не согласился бы умереть, чтобы это исправить?"
Эти слова относились не к людям. Люди никогда не проявили бы такого единодушия в подобном вопросе. Кто-то продолжал бы бессмысленную борьбу. Кто-то бы струсил. Большинство же скорее всего просто проигнорировало бы призыв. Киты не такие. Ни один из них не смог бы жить, зная о том, что своей смертью мог бы поспособствовать избавлению мира от самого страшного зла. И это прекрасно.
Сначала самых несчастных - тех, кто был вынужден мучить других. По чужой ли воле или вследствие определенного формирования личности - неважно. Потом, когда Великий явился практически полностью, всех остальных. Оставить лишь нескольких, тех, кто мог бы прекратить тот противоестественный кошмар, что стал причиной для столь радикальной меры.
Киты не хотели мстить людям. Концепция мести понятна только извращенному страхом и злостью человеческому сознанию. Нет, киты не хотели мстить. Они хотели помочь несчастным, запутавшимся существам, напуганным осознанием собственной смертности. Сделать подарок. Величайший, на какой только были способны.
Что до Великого... Естественно, что человеческий разум ломался, как тонкий лед при столкновении с божественным, с истинно трансцендентным. Очевидно, это не его вина. Также очевидно, что вода неспособна создать такую сложную картину сама. Очевидно...
Раздался писк электронного замка и на крыльцо Института вышел Оскар Ладвиксон, последний человек на Земле. На его лице застыла блаженная улыбка, а взгляд был обращен к небу. Там, среди низких зимних облаков, беззаботно резвились изящные дельфины. Их щелкающий смех был так заразителен, что и Оскар, сам того не замечая, начал смеяться вместе с ними. Но вот между ними из облаков показалась огромная округлая морда с умными маленькими глазами по бокам. Кит проплыл над фьордом, с удивительной для своих габаритов грациозностью развернулся другим боком и двинулся обратно. Было что-то знакомое, что-то естественно и несомненно родное в его мощных плавниках, массивном хвосте и широкой пасти. Он издал длинный утробный зов и свое место занял последний кусочек паззла. Юноша бросил взгляд на свое отражение в стеклянной стене Института и рассмеялся снова. И как только он мог отождествлять себя с этим смешным тонким и угловатым телом?