Ситуация со смертями вырисовывалась нисколько не яснее. Как и говорил Эм-Кей, разные страны, разные социальные слои. Ни малейшего шанса, что они все могли одновременно подхватить какую-либо болезнь. Возникло было смутное и ничего не проясняющее подозрение, что их объединяет концепция лишения кого-либо свободы на рабочем месте погибшего, но в эту и без того неопределенную гипотезу совершенно не вписывался Ладвик Фритриксон, чья работа заключалась в том, чтобы просто следить за лампочками и дергать за рычаг в Институте. А уж связать эти два основных типа происшествий вместе, прибавив вымирание китов, вообще не представлялось возможным.
- ...возможно, прямо сейчас, буквально на наших глазах, доживают свои последние минуты последние оставшиеся дельфины. Величайшая загадка современности, над которой бьются лучшие умы человечества. Самое стремительное и массовое вымирание из известных науке. Что за загадочная болезнь забрала у нашей планеты целый отряд морских животных, еще совсем недавно радовавших туристов по всему миру? Не грозит ли то же самое теперь и другим видам? Своим мнением поделится...
- Чем занимаешься?
Оскар вздрогнул, но тут же расслабился и потер усталые глаза.
- Так, размышляю. Что у нас на ужин, ма?
- Я купила сосиски, - тихо ответила Берта. - Извини, я что-то не в настроении готовить что-то более...
- Да все в порядке, - поспешил заверить ее Оскар. - Сосиски - так сосиски, я не против. К тому же, давненько мы их не ели, верно?
Берта Фишер не ответила.
- Знаешь... - Оскар замялся. - Я тут думал о...ну, о том, что произошло. Кажется, папа был не единственным. Есть другие люди, с которыми случилось то же самое. И еще эта тема с китами...хотя что я такое несу, при чем здесь киты и эта новая штука, которая всех так пугает...мам? Мама?
Оскар повернул голову, чтобы заглянуть себе за спину, но его взгляд моментально приковало к себе происходящее на экране телевизора. Серо-синяя студия, в которой - Оскар вдруг понял - уже пару минут царила полная тишина. Ведущая в строгом бледно-розовом костюме. Улыбается. Медленно встает и выходит из кадра. Ее руки болтаются вдоль туловища как плети. Странно. Противоестественно. Слышны шаги еще нескольких человек, скрип двери и...
Щелчок ручки. Не в студии. В доме под номером 45.
- Мама?!
Оскар вскочил, уронив ноутбук на пол, и бросился следом за матерью. Он догнал ее у дороги. Она смотрела на затянутое зимними облаками небо и улыбалась. Страшной, отрешенно-счастливой улыбкой. Такой же, как у ведущей новостей. Такой же, как у соседа, вышедшего в пижаме из дома напротив. Такой же, как у десятков людей, вышедших на дорогу по обе стороны улицы от них. Из глаз Оскара покатились слезы. Он не замечал мороза, мертвой хваткой вцепившегося в его грудь, несмотря на стихший ненадолго ветер. Гретель выглянула из дома, запрокинула голову к небу и горько завыла.
- Мама, не надо, - он потянул ее за руку. - Пойдем домой. Я хочу есть. Не надо, мама, пожалуйста, не надо...
- Все хорошо, - ответила она, не отрывая взгляда от облаков. - Так надо, мой мальчик. Это не я, понимаешь? Я...
Она подняла руку, будто желая указать на что-то, но в этот момент у нее подогнулись ноги. Оскар обхватил ее тело двумя руками, отказываясь опускать на землю, и хрипло взвыл, заходясь в рыданиях. Но слышали его только Гретель, безжалостно серое небо и десятки мертвых тел, с глухим стуком попадавших на асфальт вокруг.
***
Оскар с геймпадом в руках сидел в гостиной дома под номером 41. Перед ним на большущем экране уродливые демоны один за другим получали заряд дроби в голову и с рычанием падали на землю, разбрызгивая по сторонам литры крови. Оскар давно мечтал о приставке. А эта как раз вчера утратила владельца. Какая удача. Какой невыносимый кошмар.
Геймпад полетел в телевизор и расколол стекло. Экран погас. Оскар остался сидеть в относительной тишине, вслушиваясь в отдаленный собачий лай. Тишина была не только в этом доме, но и по меньшей мере в нескольких соседних. По телевизору крутились старые фильмы. На некоторых сайтах продолжали выходить посты (должно быть, заранее поставленные на таймер), но на сообщения никто и нигде не отвечал. Как не отвечал никто и по телефону. Родственники, знакомые, экстренные службы - по всем линиям лишь бесконечные гудки. Забавно, но Оскар практически не задавался вопросом "почему все погибли". Все его мысли занимал другой вопрос: "Почему я остался?"
Он встал с дивана и вышел в коридор. Его локоть задел изящный постамент по правую руку, на котором стояла дорогая на вид ваза с затейливым узором. Оскар повертел ее в руках, провел по орнаменту пальцем, тщательно исследуя рельеф. Да, ваза определенно была произведением искусства. Одним из огромного множества, что оставило после себя человечество. Но какой смысл в искусстве, которое больше некому воспринять? Оскар размахнулся и бросил вазу об угол стены, расколов на множество разлетевшихся по полу осколков. Не было смысла. Ни в чем больше не было смысла. Отчасти, потому что все умерли. Отчасти, потому что умерла мама.