Я повалился на колени, не в силах даже вернуть себе человеческий вид, чтобы разговаривать. Хотя надо бы. Всего бой продлился меньше минуты, но за это время я умудрился потратить почти все силы, и мана снова была близка к нулю.
Ещё и убийство Альмы сбило активный навык чистоты, потому вокруг снова становилось темно от льющегося со стен яда.
Судя по звукам, у остальных тоже всё было кончено.
Писк и шипение. Застывшее тело погибшего от незримой плесени киборга вдруг превратилось в алую лужицу. Я приготовился к продолжению, решив что это ещё один навык, но всё оказалось проще. Внутри тела киборга был некий механизм, уничтоживший его тело. Чтобы не досталось врагу, наверное.
— Хренасе… дедушка… — прохрипела Сайна.
Вид у девушки был перепуганный.
У её ног Альма возвращала к жизни эльфийку, но видимо опоздала, потому как ушастая признаков жизни не подавала. С другой стороны под стенкой читал молитву Вайс, залечивая раны Хантера.
Досталось, похоже, всем. И крепко.
Почему-то после бойни, когда нас окружила целая армия, я думал что будет легче. Это так на них повлияло появление деда? Вспышки воспоминаний Стефана говорили о том, что их учат работать в связке и переговариваться по внутренней сети киборгов.
Может, надо было шарахнуть эфирной гранатой? Хотя, тогда бы у нас все защиты полетели. Плюс у нас же пол группы имеют способности на мане. Ещё неизвестно, кому бы от этого было хуже.
Но всё же… это было неожиданно очень близко к поражению. У меня ещё оставалась одна жизнь. Тия свои две потеряла. Альма тоже…
— Две жизни, Арк! Ты мне должен! — грубо бросила окровавленная Белая, хромая в нашу сторону.
— Две потеряла? — сочувственно спросил я.
— Две осталось! — прорычала она. — Ты в курсе, что на здании руны живой темницы⁈
— Поясни, — бросил я, продолжая осматривать результаты нашего боя.
— Я не могу возродиться за пределами этого здания, Арк! — воскликнула она с нотками паники.
— Это можно отменить?
— Они замуровывали людей в стенах заживо, — пояснила хантрей. — Ритуал некрозодчих… таким промышлял Вязь, когда строил базу синдиката в городе. Правда, он использовал разумных монстров.
— Я убью Леви… — послышались полные ненависти слова Рейна.
Я посмотрел на друга и мне самому сделалось не по себе. Вокруг него от гнева буквально искажалось само пространство. И он уже не походил на печального добряка Рейна, а был Гильгамешем. Безумным судьёй, ненавидящим зло.
— Фрагмент левиафана исказил мою суть, Арктур. Сфера была средоточием гибридной стихии Хтонии. Самой страшной из гибридных стихий. Она исказила моё стремление к справедливости, превратив в жажду кровавого фанатика. Это я создал ангелоидов, осквернив свет энергией хаоса. Она исказила Эхмею, Меаса… и она исказила Леви. Видимо, мне же предстоит положить этому конец, убив носителя его фрагмента.
— Его фрагмент будет моим, — холодно сказала ирий.
— Ты не представляешь, что это, Альма.
— Не представляю, — ответила она. — Но я должна принять его, чтобы понять, кто я.
— Ты не левиафан, Альма! Единственное, кем ты станешь, получив его — это новым левиафаном!
— Спокойно, приятель, — вмешался я. — Нас тут чуть не угробили в простой драке. Сейчас вообще не до того, чтобы делить тушу неубитого левиафана.
— Арк, мы должны…
— Я разделяю твои чувства, друг, — перебил я его. — Но сейчас мы должны доделать дело и валить отсюда наверх.
— Я остаюсь здесь, — Рейн скрестил руки на груди.
— Ты несёшь чушь. Много ты тут сам навоюешь? Был бы ты эфирным архитектором или друидом, я бы ещё подумал. Но ты чистый танк без саммона. Почти лишившийся сил. Ты сдохнуть собрался, или как?
— Я должен ответить за то, что сотворил Гильгамеш. И я в ответе за то, что творит мой ученик.
— А самоубийство — это типа искупление такое? Ты бред несёшь, Рейн! Никто не отказывается от охоты на этого мудака. Но мы это будем делать так, чтобы был результат, а не биться головой об стенку.
За спиной у Рейна появилась призрачная копия Альмы. Она коснулась его спины двумя руками, усмиряя гнев духовным целительством. Тот вздрогнул, сжал зубы, но затем всё же расслабился.
— Идём вниз, — приказал я. — Тех, кого вырубило с концами, тащите с собой. Убежище пока не призову.
— Кстати… насчёт фрагментов, — чуть повеселела Сайна. — Из этого бешеного тоже что-то выпало.
Я обернулся назад. От тела старого киборга не осталось ничего, кроме красной лужи и кусков металла. Однако правила Стены едины для всех — из киборгов тоже выпадали фрагменты. В его случае некая запчасть, как от механизма.