В то время как Семён шел через площадь в указанном клерком направлении, пан Владек набрал короткий телефонных номер и сообщил в трубку:
– Пан майор, ещё один приехал по душу нашего Франтишека. Он из Израиля. Я его отправил к вдове.
Выслушав ответ, он по-военному квакнул: “Рад служить!” и повесил трубку.
Немного поплутав по маленьким извилистым улочкам, Семён нашёл интересующий его дом. Небольшой, с красной черепичной крышей, спрятавшись в высоких розовых кустах он казался нарядной бонбоньеркой – красивой коробочкой для хранения шоколадных конфет. Всем своим видом дом показывал, что его владелица – женщина. Семёна заинтересовал старинный герб, висящий над входной дверью – “золотые ромбы на красном фоне боевого щита, а в центре – серебряный лев”.
– Странно, – подумал Семён, – Как мне объяснял клерк из Ратуши, дом владельцев не менял, но тогда откуда у Леви на доме герб? Пацаны с такой фамилией не могли быть из дворянского рода…
Человеческая память странная штука, буквально пять минут назад Семён не смог бы вспомнить и самого слова “геральдика”, а тут вдруг в голове завертелись факультативные занятия по истории, которые он с удовольствием посещал, так как их проводил одержимый своей профессией школьный учитель – историк. Нет, нет… можно было и евреям иметь герб, а не только феодалам и рыцарям. В средние века каждый мог принять герб и пользоваться им по своему усмотрению, не нарушая при этом ничьих прав. Значит, герб на домике – не просто так. Серебряный Лев это знак фамилии Леви, а золотые ромбы, напоминающий грани алмаза, символизируют богатство. Вон японская компания “Мицубиси” тоже имеет ромбы на фирменном знаке-гербе и все знают, что бабок там немеряно…
– Интересно получается, – Семён остановился перед дверью, ещё раз оглядел заинтересовавший его герб и решительно постучал бронзовым кольцом, торчащим из пасти льва, который своей оскалившейся мордой-улыбкой украшал дубовую входную дверь.
Семёна как будто ждали. Щелкнул негромко замок, и дверь открылась.
16. Рейс из Тель-Авива
Борис наклонился поближе к зеркалу и внимательно всматривался в незнакомую ему рожу. Он с детства недолюбливал ортодоксальных иудеев, их вечную погруженность в чтение Торы, отстраненность от реального мира, а главное – этот внешний вид! И вот теперь несуразная пейсатая физиономия смотрела на него из зеркала. Да-а-а! На такие жертвы его, солидного московского инженера, могло сподвигнуть только беспокойство за брата. Уже несколько часов подряд его “шестое чувство”, заключенное по иронии судьбы в “пятой точке”, многословно пророчило ему все возможные неприятности.
И всё из-за того, что он согласился на предложение Суламифь отправиться в Чехию по не вполне легальным документам – в составе группы ортодоксов, посещающих знаменитую Старо-Новую синагогу в Праге. Это самая старая в Европе синагога, построенная в незапамятные времена, в 1270 году в Пражском гетто, в Йозефове. Десяток одетых в черное мужчин, в одинаковых чёрных кипах, с одинаковыми Книгами в руках привлекали внимание окружающих только в первый момент. Потом окружающие о них забывали, и странники воспринимались уже как часть пейзажа. На это и был сделан расчет коварной Суламифь, связанной каким-то боком с организаторами данной поездки. Она раздобыла документы на имя Баруха Левина, притащила соответствующий прикид, а легкий макияж завершил дело.
Борис старался не думать о том, что за нелегальное пересечение границы вполне может получить срок. Вероятно, недавние события с покушением и стрельбой несколько раздвинули рамки его жизненного опыта.
Тяжело вздохнув, Борис умылся и, взяв с полочки ужё надоевшую ему книгу, вышел из самолетного сортира. Направляясь на своё место в центре салона он как бы невзначай покосился на стриженую головку Суламифь. По легенде они были не знакомы и путешествовали независимо.
До посадки лайнера “Эль-Аль” в Праге оставалось около двух часов.
– Чай, кофе? – вопрос стюардессы разбудил задремавшего Бориса.
Отрешённо замотав головой, он вспомнил, что в данный момент является верующим ортодоксом, и значит надо соответствовать.
– У вас чай кошерный? – важно спросил он стюардессу.
Смуглая, красивая брюнетка в фирменном “Эль Алевском” приталенном чёрном костюме с белой блузкой и шелковым шейным платком в сине-зеленых тонах на мгновение удивлённо замерла, мол, все чаи – кошерные, а Борис продолжал играть роль ортодоксального еврея:
– Тогда мне, пожалуйста, кофе: чёрный… без молока… без сахара, а сидящий внутри Бориса москвич-пофигист язвительно добавил… и без кофе.