Моисей Львович, Ефим и два “быка” в чёрных кожаных куртках двинулись за ним следом.
33. Москва – Новодевичий монастырь
(днем ранее)
– А ты молодец, Борька. Без твоей справки нас бы сюда не пустили, – Семён похвалил брата и опять принялся рассматривать могильный обелиск.
– Пустили бы… это я просто перестраховался. Раньше, действительно, на Новодевичье кладбище пускали только тех, кто имеет удостоверение о родственном захоронении, а сейчас, пожалуйста… смотри-не-хочу. Но ты, братец, забыл, где мы находимся. Это тебе не “Израиловка”. У нас в России никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь… И что ты так уставился на эту красную пластину. Неужели ты думаешь, что сотни людей, которые бывают каждый день на этом кладбище, не обнаружили бы могильный камень Pабе Лёва? – Борис недоверчиво смотрел на Семёна.
– Нет, Борька, я не такой наивный. Конечно, камня здесь нет. Я пытаюсь почувствовать атмосферу. Понять, о чём думал старый Лазарь Каганович? Куда он затырил могильный камень? – Семён в очередной раз удивил Бориса.
– Нет, не простая эта страна Израиль. Действительно – место сплетения трёх религий. Определённо, там что-то разлито в воздухе, – Борис почтительно посмотрел на брата, – Вот как Семёна забирает. Eщё 10 лет назад был обыкновенный пацан, a сейчас смотри как поёт…
– Ты, кстати, обратил внимание, что написано на обелиске? – Семён неожиданно задал вопрос.
– Ну, да, – недоумённо ответил Борис, – Родился в 1893 году, умер в 1991… 98 лет прожил чувак. Мне бы так!
– Ох, Борька, – Семён покачал головой, – На камне нет записи о партийном стаже сталинского Сокола, а у его жены, Марии, есть.
– Ну, и что, – пожал плечами Борис, – Все в Москве знают эту “мансу”. Это не Кагановича похоронили на Новодевичьем кладбище…
– А кого же? – глаза Семёна чуть не вылезли из орбит.
– Я хотел сказать, – объяснил Борис, – Что его подхоронили… Подхоронили в могилу к его жене, которую он сюда пристроил, пока был у власти.
– И что ты ещё знаешь? – Семён удивился осведомлённости брата.
– Ещё знаю, что на этом престижном кладбище, когда переносили останки знаменитых россиян, при вскрытии могилы Гоголя, не нашли череп автора “Мертвых душ”. Украли черепушку! Об этой чертовщине было немедленно доложено Сталину, а тот сразу всё засекретил. За разглашение тайны – всем “писец”, – заулыбался Борис, – И до настоящего времени череп так и не нашли. Мистика булгаковская…
– Что-то я устал от твоих кладбищенских историй, – пожаловался Семён, озираясь на окружившие братьев гранитные обелиски и барельефы, – И пожрать бы не мешало. Пошли на Пироговку… Помню, там была одна очень приличная кафешка. Всё равно среди этого пафоса никакого камня Рабе Лёва быть не может.
Память Семёна не подвела. Кафешка оказалась недалеко, в красивом сталинском доме с колоннами на фронтоне, прямо на Новодевичьей площади. Семён даже вспомнил, что когда-то на месте кафе был кинотеатр, а в самом доме жил знакомый квартирный маклер.
Заняв столик у большого окна с видом на красивый зеленый сквер с клумбой в центре площади, Борис и Семён заказали по порции борща, пожарские котлеты и графинчик водки. Телохранители ненавязчиво устроились поодаль с чашечками кофе.
– Ну, что, братец, – покончив с борщом и сыто отдуваясь, заявил Семён, – Наши надежды на Новодевичье не оправдались. Каюсь – моя была идея. Где жe этот чёртов камень теперь искать?
– А давай ещё по рюмочке? – ответил Борис, – Так сказать, для работы воображения! – и немедленно налил.
– Я думаю, искать наркомовскую квартиру бесполезно, – продолжил он чуть погодя, – Каганович последнее время жил на улице Грановского, но там давно всё поменялось. Cтарых жильцов от Кремля ещё при Горбаче попёрли. Сейчас новая аристократия заселилась – и всё больше питерские. Искать, вероятно, надо на даче. Где у него дача-то была?
– Ну, ты и вопросы задаешь! – удивился Семён, – Откуда мне знать! Это ты у нас москвич, а я давно уже в жарких странах обитаюсь. Может, тебе по знакомым поискать, знатоков истории каких-нибудь?
– Постой-постой, – задумался Борис, – Про знатоков не скажу, а одна мыслишка появилась!
Он достал мобильник и, на мгновение, задумавшись, набрал номер.
– Это спецузел? – спросил Борис невидимого собеседника, – Мне, пожалуйста, Петра Андреевича Карасёва. Скажите, что Левин звонит, с Центрального.