Форсунки полива газонов были включены «на полную», отчего по тротуарам уже образовались огромные лужи. Невдалеке бригада из нескольких женщин-цветочниц корпела над очередной огромной клумбой, подсаживая в неё из пластиковых лотков разноцветные растеньица. А ещё большая армада ящиков с цветочной рассадой, ждущей своей очереди, сто яла чуть поодаль, обильно поливаемая сверху из шланга водителем огромной машины с цистерной…
Шар Байтерека сверкал на солнце серебристо-желтоватым отливом. В былые времена вокруг этого комплекса в тёмное время светилось колечко из огоньков, вделанных прямо в тротуары наподобие аэродромных. Эти светильнички вдруг решили убрать, и ещё одна бригада рабочих заделывала места их бывшего расположения тротуарной плиткой. Вход в Байтерек находился с южной стороны комплекса, со стороны Министерства Обороны.
Перед спуском в полуподвал стояли плакаты, объясняющие легенду Байтерека: комплекс обозначал священное дерево, подразумевавшее генеалогическое древо всей казахской нации. Его корни символизировали прошлое, ствол – настоящее, а крона – будущее. По легенде, в крону этого дерева регулярно откладывала своё яйцо священная птица Самрук, а потом появлялся злой и страшный дракон и съедал его – это символизировало постоянную смену времён года и времени суток…
В полуподвальном помещении комплекса, выкрашенном в голубой цвет, было сравнительно прохладно. В центре почти круглого пространства находились шахты двух полустеклянных лифтов. По краям вестибюля притулилось несколько киосков с сувенирами, а у самого входа оказалась и касса. Билет на лифт стоил около четрёх с половиной долларов США. Купив по билетику, мы с Владимирычем подошли к молоденькой контролёрше, крутившейся у лифтов. Оторвав контрольные талончики, барышня в тёмно-красной, стилизованной под национальные наряды, униформе нажала кнопочку вызова кабины. Пока стеклянная призма спускалась с верхотуры, компанию нам со Степановым успели составить ещё человек пять.
Мы расположились в кабине лифта, три четверти стен которого оказались застеклены. Ажурная металлическая конструкция полупрозрачной (с видом на улицу) шахты лифта моментально провалилась вслед за нашими печёнками и селезёнками куда-то далеко вниз, и буквально через какую-то пару минут мы уже были в самом верху. Первая смотровая площадка Байтерека находилась на высоте 95 метров, но была предназначена для каких-то особо «крутых» – обычных туристов туда не пускали, высаживая «этажом выше», на отметке в 97 метров.
«Стенами» смотровой площадки оказались плотные тёмно-жёлтые стёкла, за которыми в мареве ярчайшего полуденного солнца колыхалась Новая Столица Евразии. Мне доводилось увидеть до этого многие города бывшего СССР, причём с самых разных высот – Алматы, Душанбе, Тбилиси, Киев, Новосибирск, Ташкент – Астана никакого впечатления на меня не произвела. Тем не менее, Владимирыч попросил сфотографировать его на этой площадке.
Вокруг шахты лифтов шла винтовая лестница, которая вела с этой площадки вверх, на следующий этаж. Мы поднялись туда. Там была оборудована такая же смотровая площадка, с одного краю которой даже оказалась небольшая кафешечка, каким-то образом прилепленная к помещению с лифтовыми механизмами. Вдоль стеклянных стен стояли застеклённые макеты архитектурных застроек разных районов Новой Столицы Евразии. А на крыше технического помещения лифтов была сооружена ещё одна площадка, тоже с винтовой лестницей – там на специальных подставках располагались бронзовый глобус и отпечаток растопыренной человеческой ладони, так же отлитый в желтоватом металле.
Уверяли, что этот отпечаток сделан с ладони самого Президента нашей страны Нурсултана Назарбаева. Целая толпа сельских жителей, приехавших откуда-то с юга, облепила эту «ладонь», вставляя туда свои ладошки и беззвучно шевеля губами: народ загадывал желания! Но мы-то с Владимирычем были уже давным-давно не маленькие – не став прикладываться к «святым мощам», мы спустились назад на «97-й этаж», дождались лифта и поехали обратно вниз…