Пятьдесят лет назад самая большая армия Луцев на юге Правого берега разгромила малочисленные сборные отряды шулмусов и дивинусов, захватив их земли и жилища. Истекающий кровью, окруженный в глубокой долине и осыпаемый со всех сторон стрелами луков и арбалетов, отряд шулмусов поднял белый флаг и сдался на милость победителю. Пятьсот солдат дивунусов, представителей свободолюбивого и храброго народа, появившегося в этих краях невесть откуда еще 200 лет назад, сражались до последнего: и все полегли на поле брани, забрав жизни 2000 воинов неприятеля.
За это Луцы жестоко отомстили дивунусам. Единственное их селение Арыш было варварски разрушено до основания, а все жители, включая стариков и детей, были жестоко убиты. Молодая супружеская пара Абей и Каиса по фамилии Маккои сумела убежать в горы, где их из жалости приютила семья отшельников-шулмусов. Другим беглецам повезло меньше. Луцевские легионеры казнили их, находя несчастных среди поселенцев по особой физиологической особенности – у дивунусов не было пупка. Ведь пупок представляет собой рубец, остающийся на теле после удаления пуповины — сосудистого тяжа, соединяющего кровеносную систему плода с плацентой. Матери дивунусов не имели плаценты, через которую у обычных людских матерей плоду поступают кислород и питательные вещества. У беременных дивунусов зародыш, развивающийся в матке, не был связан с ее стенками и получал питание только за счет пассивного проникновения веществ. По мере роста зародыша такой способ снабжения был неэффективным, поэтому дивунусы рожали маленьких недоразвитых детенышей, фактически эмбрионов. Но эти крохотные существа самостоятельно добирались по материнскому телу при помощи специальных влажных присосок на ладонях до складки между молочных желез, где и протекало их дальнейшее развитие.
Я, Магди Маккои, 36-летний сын Абея и Каисы - последний представитель удивительного рода дивунусов на этой планете. После того, как умерли родители, я ушел из хижины приютивших нас людей в возрасте 12 лет и странствовал по Правому берегу сначала с табором цыган, а затем в одиночестве. Постигал нелегкое ремесло выживания в агрессивной среде озлобленных людей, учился защищаться и убивать. Моим домом за четверть века стали поля с невысокой травой, молодые леса с еще обугленным подом, а крышей - небо. От отца мне достались широкие плечи и сила, а от матери утонченные черты лица и магия 6-го уровня. Все это и мой жизненный опыт дополняла пара охотничьих топоров в заплечной кобуре на кожаных лямках, куртка поверх тонкой кольчуги, одетой на короткую тунику, брюки из толстой ткани и мокасины, украшенные речными ракушками. Немудреный облик мой дополняла поясная сумка-аптечка на широком поясе с шипами. Волосы я не стриг и черные космы до плеч были перехвачены сзади тонким ремнем, который мог в случае необходимости служить дополнительным оружием.
Обойдя за это время вдоль и поперек территорию Правого берега, я, тем не менее, ни разу не был в её столице – Иаме. Именно туда я теперь и двигался, прокладывая путь вдоль реки среди редких кустов молодого приречного клена.
Здесь, очевидно, когда-то по берегу реки стояли жилые дома, потому что на протяжении нескольких километров встречались одинаковой величины курганы, расположенные в геометрической последовательности.
Я бывал в этих местах и ранее: за этими холмиками, чуть восточнее находилась небольшая деревня шулмусов – последняя перед землями, территориально относящимися к столице. За все время путешествия от истоков реки Ба на меня никто не напал и это было удивительно. Число воров, бродяг, бандитов, мошенников и слетевших «с катушек» магов, промышляющих разбоем, в этом мире было с избытком.
Я не торопясь поднялся на самую вершину высокого берега и оглядел окрестности. Справа я увидел едва приметную тропу, ведущую в деревню, а чуть далее над верхушками молодого березового леса на фоне заходящего коричневого светила, дымки костров шулмусов.
Глубоко вздохнув, я ступил на тропу и ускорил шаг. Вскоре тропа расширилась и спустилась к небольшому озеру, густо поросшему камышом. Неясный шум в зарослях заставил меня остановиться. Присев на толстых кривых ногах в воде по щиколотку, мне прямо в глаза смотрел Лам. Весь в невероятном слое грязи, к которой прилипли водоросли, улитки и жуки, он вызывал стойкое отвращение.
Ламы неуязвимы для стрел, они теряют губительную силу, потому что эти твари бесстрашно, несмотря на свою неуклюжесть, с дьявольской ловкостью подхватывают эти стрелы . Они также не восприимчивы к магии. Но эти мерзкие нечистики не бессмертны.
Лам уставился на меня своими кровавыми глазами, готовясь к рывку: вся его зеленая пупырчатая кожа натянулась, в углах огромных губ пузырилась пена, лапы с лягушачьими перепонками вытянулись вперед. Вдруг, напрягшись, он заревел по-выпьи, закрякал по-утиному, а потом внезапно разразился хохотом молодого людского голоса.