Само тело заместителя сейчас сидело на диване для гостей и болтало с секретарем, держа в руке полупустую кружку с растворимым кофе.
Анатолий Иванович… Да… Анатолий Иванович… Андрей затруднялся вспомнить, когда именно они познакомились. Но это было очень давно. Очень. Да скорее всего, как раз в тот год и познакомились, когда Андрея первый раз к бабе Нюре и привезли. С тех пор в Анапе они — "не разлей вода". Да и не только в Анапе. Когда подростками стали, Толик частенько к нему в гости в "Новоросс" наведывался. На выходные. Так, "потусить" просто…
Вообще у Андрея трое друзей имелось. Двое — в Новороссийске и одни — здесь. В Москве новыми друзьями разжиться не удалось. Как-то так получилось. Знакомых — полно. Товарищей, даже очень близких — имелось "энное" количество. А вот так, чтобы именно "Друг". Нет, не случилось такого.
С Толиком они до последнего момента общались. В смысле, пока Андрей в Москву не "дернул". Друг его очень сильно в трудную минуту поддерживал. Да и решение об отъезде одобрил.
"А чего? — сказал он грустно. — Поезжай. Попытай счастья. Тебя здесь ничего не держит…".
Но отношения их хуже не стали. Андрей друзей не забывал. Созванивались частенько. Да и приезжал он домой при первой возможности.
Хотя Толик и был младше Андрея на год, по развитию от него никогда не отставал. Скорее — даже несколько опережал. А если помнить о мнении Лермонтова по поводу дружбы, то Андрей в их с Толиком отношениях был скорее ведомым, чем ведущим. Так, по крайней мере, было лет до двадцати. Тому имелись причины. Толик был, как бы это сказать, бесшабашнее, рисковее что ли. Озорнее. Во все переделки, в которые им пришлось попадать в жизни, они "вляпывались", исключительно благодаря идеям Толика. Но Андрей не жаловался. Иногда очень даже весело получалось. Как тогда, когда они ночью полезли купаться в частный бассейн и потом удирали от здоровой собаки. Толик тогда ей свои пляжные тапочки на память оставил…
Познакомились они просто. Мама Толика, очень красивая и умная женщина, работала в "Золотом береге" на какой-то руководящей должности. Соответственно, маленький Толик все лето "пасся" при ней. Так они и встретились. И все лето проводили вместе.
Толик никогда не был амбициозным человеком. Андрей тоже не был. Но по сравнению с Толиком — все-таки был. Отношение "Заместителя" к жизни во всех ее проявлениях приближалось к панковскому. Именно поэтому, когда Андрей поступал в Университет, Толик, пользуясь приобретенной по случаю его родителями в военкомате "отмазкой", спокойненько пил крепленую "Улыбку" за семь рублей стакан и валял приезжих девчонок по песчаным анапским пляжам, начиная от Витязево и заканчивая Высоким берегом.
Так продолжалось достаточно долго. Два или три года, Андрей не помнил точно. В конце концов, Толик все-таки поступил в филиал Педагогического. Учился он, как попало. Один раз брал даже "академ". И в принципе, скорее всего, спокойно бы его закончил. В постсоветской России высшее образование получали такие олигофрены, что иным профессорам со стажем становилось дурно. А уж Толику его иметь, как говорится, "сам Бог велел".
Все так бы и было, если бы… Если бы не приключилась с Толиком препаскуднейшая история. Самая что ни на есть гадкая история. И вся она была какая-то глупая и гротескная. Но вот — случилось…
Это произошло летом. То ли в две тысячи четвертом, то ли пятом. Толик тогда работал воспитателем в том самом "Золотом береге". Он часто там трудился в летние месяцы. А почему нет? Все знакомые, условия труда — приемлемые (на отряде в тридцать-сорок детей работали два "вожатых" с графиком "через день"), бесплатная "кормежка", да и "лавандос" какой-никакой. Хотя почему "какой-никакой"? Нормальная зарплата. По "пятихатке" за смену где-то было… У Андрея из головы вылетело. Хотя в тот год он в Анапе был, и при всей этой истории присутствовал.
Работал тогда Толик на "старшем отряде". "Дети" от четырнадцати до шестнадцати лет. Ему вообще больше нравилось с подростками работать. Заезд тогда был, кажется, московский. Или питерский. Андрей, опять же, не помнил. Но суть в том, что — из крупного города.
Почему это важно? Это важно. Все дело в том, что нравы подростков в современном обществе, как говорится, известны всем. А подростков из мегаполисов — тем паче. Тут и об алкоголе речь, и о курении, и о "наркоте" даже… И о сексе, само собой… Если не ходить вокруг да около, тут дело простое. Не то, чтобы все, но значительная часть "девочек" четырнадцати-шестнадцати лет, приезжающих отдохнуть в "пионерский" лагерь, таковыми, то есть, "девочками", уже не являлись. А некоторые — уже давно не являлись. А некоторые наверняка уже и вспомнить не могли, когда они ими являлись. Что тут скажешь? Это — реальность. Как в таких случаях говорится юридическим языком? "Имели сексуальный опыт". Вот.